Сдался Михайло на её льстивые речи, соскочил с коня, взял чару одной рукой, выпил одним духом да и свалился как сноп на землю – одолел его чародейский сон. А Марья Лебедь Белая не дремлет; ухватила богатыря за русые кудри, перебросила через плечо и проговорила:

      – Где лежал Михайло Поток, там будь теперь бел-горюч камень! А как пройдёт три года времени, ты уйди, камень, в мать сыру землю.

      Стал богатырь камнем, а Марья уехала с царём Вахрамеем в царство его Волынское.

      Много ли, мало ли прошло времени, стосковались о Михайле Потоке его братья названые, Илья с Добрынею.

      – Дай, – говорят, – пойдём в Волынскую землю, спросим, где могила Михайлы Потока, поклонимся праху его богатырскому.

      Оделись они нищими каликами, подошли к рубежу Волынской земли, а навстречу им идёт третий калика, старенький такой странничек, седенький.

      – Возьмите, – говорит, – меня в товарищи.

      Согласились они и пошли втроём в Вахрамеево царство.

      Подошли к царскому терему, встали у окошка косящатого и просят милостыню.

      Выглянула Марья в окошко и велит Вахрамею:

      – Зови скорее калик в палаты наши белокаменные, угости их на славу, отпусти с великой почестью – ведь это не калики, а могучие русские богатыри.

      Послушался её Вахрамей, привёл калик в палаты, напоил, накормил досыта, а на другой день посылал слуг в свои погреба глубокие за золотом, серебром, и накладывали каликам полные сумы всякого богатства.

      Пошли калики, а старик, что с ними в товарищи напросился, впереди их, дорогу показывает. Довёл он их до того места, где Поток окаменел, остановился у бел-горюч камня и говорит:

      – Ну, добры молодцы, давайте теперь наше богатство делить.

      Высыпали они всё из сумок, незнакомый калика стал богатство на равные доли делить, и видит Илья Муромец, что он на четыре кучки раскладывает.

      – Что же это ты, старинушка, на четыре доли делишь? Нас ведь трое, кому же четвёртая доля будет?

      – А тому будет четвёртая доля, кто этот камень в богатыря, брата вашего названого, оборотит, – отвечает калика.

      – Батюшка, калика незнакомый, – взмолился Илья Муромец, – если можешь ты этот камень оборотить в богатыря Михайла Потока, так бери за это и все четыре части, нам не нужно ни одной денежки!

      Приподнял тогда старик камень одной рукой и бросил через плечо, а сам приговаривает:

      – Стань ты, бел-горюч камень, снова богатырём!

      Глядят богатыри – лежит на месте камня Михайло Поток, потягивается.