Рысь, сова и подглядывающий Кочас – три встречи ожидали Айсэт в ее вылазках в лес в предрассветный час. Совам Айсэт радовалась, их золотые глаза хранили чащу. Птицы садились на верхние ветки и вертели круглыми головами, не крадется ли среди кустарников злой дух, подбираясь ближе к деревне, не нарушит ли он покой людей. Сова расправляла крылья и покрывала деревню снами. «Спи, малыш, кричит сова, золотая голова. Утром солнышко взойдет, сны сова твои возьмет», – напевали матери. С восходом солнца совы прятались в густых ветвях, и Айсэт считала застывшие коричневатые идолы, оберегающие людские сны в дневные часы.

      Рыси тоже прятались на деревьях. Поднимешь голову, а над тобой развалилась пятнистая охотница и водит ушами с кисточками, решает, кто вторгся в ее владения – сестра или жертва. Гумзаг рассказывал, что раньше рыси частенько становились добычей жрецов. В пятнах на шкуре разглядывали они рисунок звезд, что не могли увидеть подслеповатыми глазами. И будущее будто бы вырисовывалось так же четко, как и во внутренностях, которые извлекались ловким ударом ножа. Рыси стали прятаться от людей, сливаться с густотой крон, а глаза их вобрали игру бликов солнца в листве. Айсэт ловила себя на мысли, что она хотела бы обернуться рысью и раствориться в лесной глуши. А после забраться высоко в горы и заглянуть за их вершины. Но прятаться с ловкостью рыси удавалось третьему ее спутнику, самому постоянному и самому неожиданному.

      – Н-еста, – прогнусавил Кочас, – Кочас н-нашел.

      Он цеплялся за ветку руками и ногами, а голову свесил вниз, изогнув слишком длинную шею. Как огромная голова держалась на такой тонкой шее? Как глаза видели что-то, утопая под выступающим лбом и косматыми бровями. Если действительно бродили когда-то по их землям карлики-испы, то они явно забыли свое дитя, похожее на них всем: поросшими жесткими волосами головой и телом, выгнутой грудью, огромными кулаками и ступнями и крошечным ростом. Испы седлали зайцев и бесшумно сновали по лесу, наводя ужас на великанов, живущих в горах. Кочас и без зайца пугал народ. Особенно когда беззвучно следовал за ними по аулу, а после налетал, толкал в поясницу и гаркал скомканные в непослушном ритме словечки прямо в ухо.

      – Айсэт далеко ходит. Но Кочас ходит тоже. Невесту ищет, ищет и ж-ждет.

      – Тебя мать станет искать – Айсэт подавила вскрик. Кочас заставал ее врасплох, хотя пора было привыкнуть к тому, что он «ищет и ждет». Подавила и желание убежать. Подошла к дереву и протянула руку. – Пусть Кочас спустится. Дома есть лепешки. Вкусные.

      Гумзаг учил, что с Кочасом надо произносить короткие фразы, говорить медленно и с добротой.

      – Лепешки съел. С медом Кочас съел.