Хитрополь. Записки сценариста. Алексей Винокуров
Читать онлайн книгу.
и чуть отодвинулся. Теперь я мог даже дышать. Но дело было еще не кончено, палец все еще глядел в мое лицо.
– Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма, – начал он.
– За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда… – подхватил я уже без пауз. – Как вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима, чтобы в ней к Рождеству отразилась семью плавниками звезда…
Ворона убрал от меня палец и улыбнулся. Протянул руку.
– Ворона, – сказал он.
– Очень приятно, – сказал я, пожимая руку.
Ворона глядел на меня вполне доброжелательно. Я смутился.
– В этом гнезде дураков и придурков люди должны знать друг друга наперечет, – сказал Ворона.
Ворона лукавил насчет гнезда дураков. Он любил газету, хотя и злился на глупости, которые частенько тут печатались. Газета публиковала его стихи, платила ему деньги и вообще давала жить. Но, как понял я гораздо позже, это было делом глубоко второстепенным. Больше всего на свете он тосковал по союзникам, по людям, которые могут его понять.
Александр Ворона был болен. Неукротимый дух рвался вон из бременящего плена – отлететь к звездам, к компании равных ему богов и героев. Но неисполненные тринадцать подвигов держали его здесь до поры, приковывали прочнее земного притяжения.
Ворона был тихий воин. Он любил загнать кого-нибудь в угол и вести жаркий спор о самых странных предметах. Только полностью изничтожив оппонента, он отпускал его, и брел себе дальше. Но потом вдруг, вспомнив что-то, поднимал голову и кричал через весь коридор собеседнику какую-нибудь колкость.
Вот и в этот раз, уже когда мы разошлись, он вдруг остановился и крикнул мне вслед:
– Верю сказкам наперед…
– Прежде сказки – станут былью, – легко вернул я ему стих.
Мы разошлись. Но всякий раз теперь, встречая меня в коридоре, он заговорщицки подмигивал и улыбался.
Именно Ворона написал знаменитую песню «Если у вас ничего нет, ничего вам и не обломится». Эта песня стала символом жизни в России, ее знали все – лучше, чем национальный гимн. И это понятно: в песне этой содержался весь смысл нашей жизни, и не только в последние годы, но и во все времена.
Где был его последний подвиг и как он его исполнил, никто не знает. Но однажды Ворона ушел из жизни – еще проще и незаметнее, чем вошел в нее.
После смерти Вороны основных масонов в редакции осталось всего двое: Бобыль и Прошедовский.
Прошедовский был некрупный человек с вьющимися кудрями, знавший толк в пиджаках. На лице его царило такое выражение, как будто он с трудом подыскивает бранное слово… Найдя это слово, Миша Прошедовский немедленно устремлялся к пишущей машинке.
Писал Прошедовский размашисто, целыми полосами, на мелочи не разменивался. Любое событие в его изложении вырастало до размеров планетарных. Необыкновенно быстро Прошедовский прошел путь от простого театрального вурдалака до расследователя