Ковчег Иоффа. Наталья Шунина
Читать онлайн книгу.
высказанная просьба) настолько безобидно, как если бы сотовый оператор своровал у каждого по рублю, а не по тридцать, как это случается чаще. Никаких усердных молений во славу Школы, длительных сессий по возданию чести основателю – никакого массового фанатизма, кроме этой скромной демпингующей монетки. «Вот она, ложная неприметность величайшего воровства», – почуял я истину, вдохнул глубже и сделал пометку в блокноте. Итак, вот одно доказательство тоталитарности Школы!
У канавки за Зимним дворцом можно самым невинным образом утолить жажду подглядывания, ибо мост, арка и проходы созданы тут с таким тонким знанием, что разрезанные на дольки фрагменты вод с мелькающими на них катерами приковывают к себе взгляд не меньше, чем нечаянное переодевание за окном прекрасной незнакомки. У Зимней канавки я понял и то очарование, которое возникает у последователей Школы, когда их тренируют разглядывать невидимое, тонкое. Учить людей подглядывать за делами Господними, не элитизируя «зрящих», а наоборот – настраивая на то, что все равны и способны на такое. Вот, дорогой читатель, псевдодемократичность эффективной тоталитарной секты! Тончайшее искусство соблазнения – разве это не признак хорошо организованной структуры?!
Я побрел к Марсову полю, которое отныне и навсегда в своих ветрах и просторах связано с тем странным ощущением, что у этой секты почему-то нет ни одного священного предмета. И вообще, нет атрибута и символики, которые с давних времен молча, но действенно программировали паству. Символ – это бездонный психический артефакт. Почему у них нет ни одного предмета, ни одного символа?
И я крутил головой, оглядывая поле, и даже сам засомневался, уместно ли подозревать Школу в опасной ереси, если ее последователи не работают на секту, ничего ей не жертвуют, не поклоняются ни Богу, ни лидеру, остаются свободны, могут сами разрабатывать свой регламент жизни? Они присутствуют лишь на занятии при прохождении «ступени». И в любой момент могут уйти с него. И нет у Школы философского или религиозного обоснований. Нет монополии истины и призывов убить «неверных».
На сером Марсовом поле я ощущал великолепные пустые ниши, которые Школа оставила нетронутыми. И меня терзало сомнение: не надумал ли я, что она опасна, действительно ли она сверхсекта, ересь которой попахивала или установлением новой культуры, или мировым господством? И вдруг показался мальчик в красном дождевике на синем беговеле.
Минуточку! Я поразился тому, что память почти полностью стерла информацию об одном-единственном безликом предмете – пластиковом кругляше, на одной стороне которого что-то вроде синей кнопки, на другой – красной. И кнопки безыскусные, как на советских автоматах с лимонадом. Предмет имел прикладное значение. Для его активизации необходимо было прикоснуться к той или иной стороне потоком энергии из межбровья. После чего предмет начинал излучать либо теплую энергию земли, либо холодную энергию космоса. Я его однажды применил так – направил теплый поток на строгого преподавателя. Он мгновенно развеселился,