Смотрю я будто с неба в подзорную трубу:

      Очередное тело моё лежит в гробу,

      А в доме по соседству проходят в муках роды,

      Я снова воплощаюсь, минуя в рае роздых.

      Здесь грустные поминки, там радость дня рожденья;

      Мой разум ненадолго охвачен сновиденьем;

      Венки поверх могилы, поверх дитя пеленки;

      В гробу молчанье мертвых, кричит младенец громко.

      Я вижу это разом, и многократно видел,

      Как дух то входит в тело, то из него он выйдет.

      С души забвенье смоет грязь копоти осадок,

      Тогда-то ясно будет, мне воплощаться ль надо,

      Достаточно ли долго вращал круговорот

      В тела с небес на землю, из тел, наоборот,

      Иль выберу другую планету из планет,

      Где вечные живые, где смерти просто нет,

      Уходят по желанью от жажды перемен,

      Кто ад предпочитает, покинув рай взамен.

      Быть может, сам когда-то свалял я дурака,

      Романтик любопытный прибыл издалека,

      Узнать что в мире этом, как захотелось жутко,

      Войду же в тело смертных, решил я, на минутку,

      И угодил во щи, как кур, бессмертное создание,

      В награду мне за это любви страстей страданье,

      Круговорот воронкой затягивает снова,

      Как век миную тяжкий, из мертвого в живого.

      И Бог мне не поможет, коль не порву сам цепи,

      Достигнув просветленья достаточную степень.

      И я с великой грустью смотрю небес в глубины,

      Ищу тот край родимый, который я покинул.

      В пустыню он идет бороться

      С душой и мыслями соблазна.

      Осядет муть на дне колодца,

      Вода, коль в нем ему заразна.

      В себя от неуверенности сила

      Под корень чувства страсти косит,

      Душа чтоб в мыслях не чудила,

      Не дать созреть зерну в колосья.

      Отказ от благ в темнице вольной

      Убьет и вкус, и цвет свободы,

      От скудной пищи телу больно,

      Душа в дух выгорит за годы.

      Зачем такое испытанье

      В пустыне ищет раб идеи,

      Как создан он для созиданья,

      Раскрыться в творчестве не смея,

      И страх желаньем соблазниться,

      Нашепчет ложную греховность,

      Что дух спасает, ему мнится,

      Как умертвит в нем жизнь любовно.

      Но Бог, которому он служит,

      Не даст в пустыне озаренья,

      Ему