Вечер, лёгкий туман,

      небо задёрнуто

      золотисто-молочной тканью,

      и не видно, что там.

      Может, там скучающий скептик?

      Или хрустально-синее, голое, непристойное

      ничто…

      Стальные серые глаза,

      обведённые тенью

      бессонной ночи,

      смотрят из зеркала

      на меня.

      На плоскости бумаги в двухмерном мире

      эти строки рядом, но в другом мире…

      Ты просыпаешься в темноте

      И корчишься в гробу дешёвой гостиницы,

      А руки тянутся к образу,

      Черты которого со временем забылись,

      И ты вспоминаешь приходящие сны:

      Колдовские, острые, напряжённые,

      И, словно разряд электрической зари,

      Они озаряют тебя без устали.

      Ведь раньше улыбка не слезала с лиц,

      Твоего и того, призрачного,

      А теперь мысли разобраны на куски

      И ютятся, как в больнице, в колбочках.

      И я не удивлюсь, если сейчас круглыми медленными дымами

      поднимутся вверх купола

      и пожилая луна улыбнётся чернильно,

      как та!

      И под чёрными шторками опущенных век

      не видно больше синего-синего неба,

      а видны чёрная-чёрная тишина

      и искры разгорающегося огня,

      и чувствую рёбрами сердца своего стук!

      Железные прутья мешаются,

      не хватает места, тесно ему,

      и вот я перед стеклянными стою дверьми,

      где золотыми символами имя – Мы!

      Вижу образ вдалеке,

      он шатается слегка,

      снег, как пёрышко, летит,

      под ногами кутерьма.

      Поднимаю шаг слегка,

      побыстрее до небес,

      и срывается рука

      вниз, на твердь, быстрей лететь.

      Только темень, только снег,

      и летает лейтмотив

      об обряде и судьбе, той,

      чтоб век ещё пожить.

      Обрывается струна,

      и кладётся вдаль смычок,

      тот, что так играть хотел,

      тем, что музыка была.

      Разжигаются костры,

      и летят туда огни,

      глаз и белый пуха снег

      там ложится не спеша.

      И из холода в огонь

      наши души, наша плоть

      раскрывается во мне,

      раскрывается в тебе.

      Летний гомон, запах трав

      и звучание-стрекот,

      как же здорово сейчас,

      вот бы это всё всерьёз!

      Гаснут угли на снегу,

      снова пуха рой вокруг,

      и,