– Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я – птица… – произнесла я и замолчала. Продолжение напрочь вылетело из головы. Как корова языком! Пауза затягивалась.

      – Какие птицы-то? – вдруг хохотнул кто-то в зале.

      – Дятлы! – поддержал его другой хохмач.

      – Страусы!

      – Курицы!

      Зал заливался хохотом, проявляя завидные познания в орнитологии.

      Я решила не испытывать судьбу и бежать от позора, для чего ломанулась в кулису, на ходу потеряв на сцене лапоть на три размера больше моего.

      Впоследствии зрители, желающие поддержать меня и дать мне шанс исправить провальное выступление, звали меня вернуться на сцену и скандировали: «Зо-луш-ка-где-же-ты?»

      Вот так бесславно закончилась моя актерская карьера.

      «Не-ве-рю!» – сказал бы Станиславский.

      Вот и дедуся с бабусей не поверили.

      Не поверили, что в их внучке не зашито таланта.

      Они дали мне недельку тишины на зализывание моральных ран после провала, а потом дедуся сообщил с загадочным видом:

      – Теперь, Оля, вместо театра ты будешь посещать…

      – Цирк? – обреченно уточнила я, радостно фиксируя в себе первые признаки сарказма.

      – Почему цирк? – опешил дедуся. – Никакой не цирк. Будешь учиться плавать!

      Сказано – сделано. Вместо «тятра» дедуся с бабусей запихнули меня на плавание. Так сказать, с театральных подмосток швырнули в бассейн.

      Так как действие происходит в маленьком приморском городке, то не уметь плавать, живя рядом с морем, считалось моветоном, поэтому я восприняла идею научиться брассу и баттерфляю с энтузиазмом.

      До того момента мне было разрешено резвиться в море только в полный штиль. В воде по колено. Упакованной в надувной круг на талии и нарукавники. Под бдящим оком бабуси, периодически одергивающей меня замечанием:

      – Старайся не замочить трусы!

      В общем, в бассейн я пошла с внятной, оформленной в страстное желание мотивацией: научиться плавать и замочить наконец в море трусы!

      – Ваша девочка плавает как топор, – спустя неделю сообщил дедусе расстроенный тренер. – У меня за десять лет практики впервые такой случай. Она боится воды. Боится пробовать. Боится себя. Вся остальная группа уже ныряет за шайбами. Она ни разу не вошла в воду выше, чем по пояс… Мне очень жаль.

      Он же не знал, что я и в бассейне первую неделю боялась замочить трусы…

      В момент этого разговора с дедусей я в замоченных трусах плыла… мертвой хваткой вцепившись в учебный пенопласт, истерически лупася ногами по хлорированной воде, как та лягушка в бидоне