Хождение по мукам. Алексей Толстой
Читать онлайн книгу.
переступила с ноги на ногу:
– Я давно догадывалась, что ты именно с ним… Только слишком все это было омерзительно, чтобы верить… Ты трусила и лгала, и, кажется, совсем успокоилась… Так вот, я в этой мерзости жить больше не желаю… Потрудись пойти к мужу, и все расскажи, и уж распутывайся сама, как знаешь…
Даша не могла больше говорить, – сестра стояла перед ней, низко наклонив голову. Даша ждала всего, но только не этой повинно и покорно склоненной головы.
– Сейчас пойти? – спросила Катя.
– Да. Сию минуту… Я требую… Ты сама должна понять…
Екатерина Дмитриевна коротко вздохнула и пошла к двери. Там, замедлив, она сказала еще:
– Я не могу, Даша. – Но Даша молчала. – Хорошо, я скажу.
Николай Иванович сидел в гостиной и, поскребывая в бороде костяным ножом, читал статью Акундина в только что полученной книжке журнала «Русские записки».
Статья была посвящена годовщине смерти Бакунина1. Николай Иванович наслаждался. Когда вошла жена, он воскликнул:
– Катюша, сядь. Послушай, что он пишет, – вот это место… «Даже не в образе мыслей и не в преданности до конца своему делу обаяние этого человека, – то есть Бакунина, – а в том пафосе претворенных в реальную жизнь идей, которым было проникнуто каждое его движение, – и бессонные беседы с Прудоном2, и мужество, с каким он бросался в самое пламя борьбы, и даже тот романтический жест, когда, мимоездом, он наводит пушки австрийских повстанцев, еще не зная хорошо, с кем и за что они дерутся3. Пафос Бакунина есть прообраз той могучей силы, с какою выступят на борьбу новые классы. Материализация идей – вот задача наступающего века4. Не извлечение их из-под груды фактов, подчиненных слепой инерции жизни, не увод их в идеальный мир, а процесс обратный: завоевание физического мира миром идей. Реальность – груда горючего, идеи – искры. Эти два мира, разъединенные и враждебные, должны слиться в пламени мирового переворота…» Нет, подумай, Катюша… Ведь это черным по белому – да здравствует революция! Молодец, Акундин! Действительно живем: – ни больших идей, ни больших чувств. Правительством руководит только одно – безумный страх за будущее. Интеллигенция, – обжирается и опивается: – пора открыть форточки. Ведь мы только болтаем, болтаем, Катюша, и по уши в болоте. Народ – заживо разлагается. Вся Россия погрязла в сифилисе и водке. Россия сгнила, дунь на нее – рассыпется в прах. Так жить нельзя… Нам нужно какое-то самосожжение, очищение в огне…
Николай Иванович говорил возбужденным и бархатным голосом, глаза его стали круглыми, нож полосовал воздух. Екатерина Дмитриевна стояла около, держась за спинку кресла. Когда он выговорился и опять принялся разрезывать журнал, она подошла и положила ему руку на волосы:
– Коленька, тебе будет очень больно то, что я скажу. Я хотела скрыть, но вышло так, что нужно сказать…
Николай Иванович освободил голову от ее руки и внимательно вгляделся:
– Да, я слушаю, Катя.
– Помнишь, мы как-то с тобой повздорили, и я тебе сказала со зла, чтобы ты не очень был спокоен на мой счет… А потом отрицала это…
– Да,