Хождение по мукам. Алексей Толстой
Читать онлайн книгу.
не пойду, – сказала Даша, – я хочу к морю.
Они повернули и шли теперь по полыни к песчаной возвышенности. Неожиданно Бессонов сказал мягким и осторожным голосом:
– Я до последнего слова помню все, что вы говорили тогда у меня, в Петербурге. Я вас спугнул.
Даша молчала, глядя пред собой, и шла очень быстро.
– Но почему-то мне всегда казалось, Дарья Дмитриевна, что мы продолжим нашу беседу. Я помню – тогда меня потрясло одно ощущение… Не ваша особенная красота, нет… Меня поразила, пронизала всего непередаваемая музыка вашего голоса. Когда-то – очень давно – я слушал в оркестре симфонию – забыл какую. И вот, из всех звуков родился один звук, – пела труба, печальная и чистая; казалось, – ее было слышно во всех концах земли, – таков будет голос архангела в последний час.
– Бог знает, что вы говорите! – воскликнула Даша, остановившись; взглянула на него и опять пошла.
– Более страшного искушения не было в моей жизни. Я глядел тогда на вас и думал – «это место свято». Здесь мое спасение: отдать сердце вам, стать нищим, смиренным, растаять в вашем свету… А может быть, взять ваше сердце? Стать бесконечно богатым?.. Подумайте, Дарья Дмитриевна, вот вы пришли, и я должен отгадать загадку.
Даша, опередив его, взбежала на песчаную дюну. Широкая лунная дорога, переливаясь, как чешуя, в тяжелой громаде воды, обрывалась на краю моря длинной и ясной полосой, и там над этим светом стояло темное сияние. У Даши так билось сердце, что пришлось закрыть глаза. «Господи, спаси меня от него», – подумала она. Бессонов несколько раз вонзил палку в песок:
– Только уже нужно решаться, Дарья Дмитриевна… Кто-то должен сгореть на этом огне… Вы ли… Я ли… Подумайте, ответьте…
– Не понимаю, – отрывисто сказала Даша.
– Когда вы станете нищей, опустошенной, сожженной, – тогда только настанет для вас настоящая жизнь, Дарья Дмитриевна… без этого лунного света, – соблазна на три копейки. Будет страшная жизнь – мудрость. И чувство непомерного величия – гордость. И всего только и нужно для этого – сбросить платьице девочки…
Бессонов ледяной рукой взял Дашину руку и заглянул ей в глаза. Даша только и могла, что – медленно зажмурилась. Спустя долгое молчание он сказал:
– Впрочем, пойдемте лучше по домам – спать. Поговорили, обсудили вопрос со всех сторон, – да и час поздний…
Он довел Дашу до гостиницы, простился учтиво, сдвинул шляпу на затылок и пошел вдоль воды, вглядываясь в неясные фигуры гуляющих. Внезапно остановился, повернул и подошел к высокой женщине, стоящей неподвижно, закутавшись в белую шелковую шаль. Бессонов перекинул трость через плечи, взялся за ее концы и сказал:
– Нина, здравствуй.
– Здравствуй.
– Ты что делаешь одна на берегу?
– Стою.
– Почему ты одна?
– Одна, потому что – одна, – ответила Чародеева тихо и сердито.
– Неужели все еще сердишься?
– Нет, голубчик, давно успокоилась. Ты-то вот не волнуйся на мой счет.
– Нина,