Первая команда приехала на «порше», мужчина и женщина. На плече у мужчины была камера, у женщины – микрофон с логотипом телекомпании, и они вежливо позвонили в ворота. После чего Бенито, с достоинством носивший свою униформу шофера, мерным шагом приблизился к решетчатым воротам и, как и было велено, сообщил, что в данный момент с семейством Вакки поговорить нельзя.

      Вскоре после этого прибыла вторая команда – четверо мужчин в универсале, выгрузивших различные приборы, большие штативы, камеры, магнитофоны, зонтики и складные стулья. Это уже попахивало осадой. Они пожали руки другой команде, и с того места за шторами в библиотеке на втором этаже, откуда наблюдали Джон и Вакки, все выглядело так, как будто заклятые соперники приветствуют друг друга перед началом решающей гонки. Затем были установлены штативы, смонтированы камеры, раскрыты зонты.

      – Если мы продержим их пару дней, то устроим деревенским неплохой дополнительный доход, – заметил Альберто.

      Число репортеров увеличивалось в темпе стаккато. Больше не было рукопожатий, не было коллегиальных разговоров, только поспешное, агрессивное вываливание притязаний, толкотня за якобы лучшие места, удары локтями и злая ругань. За короткий промежуток времени вокруг подъезда к дому вырос лес из объективов и микрофонов.

      – Нас наверняка показывают сейчас в прямом эфире Си-эн-эн, – произнес Эдуардо.

      Появился вертолет. На миг всем показалось, что он собирается приземлиться во дворе, однако он просто облетел поместье пару раз по кругу, чтобы снова унестись прочь.

      – Боюсь, что если мы не ответим на несколько вопросов, они начнут пускать слухи, – скривившись, принялся размышлять вслух Грегорио. – Нужно же чем-то заполнять передачи и газеты.

      – Да, – кивнул