Охвист не стал дожидаться рассвета – это было ему ни к чему. Днем он видел куда хуже, чем ночью.

      – Танголины повернули на север. Что же, они приняли мудрое решение. Только это их не спасет. Их вождь ранен, и долго явно не протянет. Даже жаль, что мне не довелось убить его лично, Дрэк снабдил меня воистину уникальным оружием для этого…

      – Что прикажете делать? – решил уточнить один из магов.

      – Отправимся за ними в Шепчущую заводь – заодно добьем тех, кто остался шататься между Лениаром и Талимом, – почесав подбородок, произнес Охвист.

      – Вы думаете, господин, что Танголины пошли в Шепчущую Заводь? – осторожно спросил маг.

      – Куда же еще? Они побегут в леса, где жили до этого, больше деваться им некуда.

      – Но если они действительно повернули на север, то окажутся в горах Алении!

      – Там они не выживут. В горах уже наступает зима, а ящеры плохо переносят холод. Они замерзнут насмерть, не успев оправиться от своего поражения.

      Однако я не могу допустить, чтобы хоть одна жалкая рептилия сохранила свою жизнь. Поэтому я отправлю в горы Алении стаю летучек и небольшой отряд. Пусть выследят Танголин и расправятся с ними. Мы же пойдем в Заводь, к Зеркалу, где у его теплых вод могут укрыться остатки ящеров. Уничтожим их, восстановим силы и вернемся в Ярутуллу.

      Охвист довольно потер ладони. Он справился со своей задачей и отомстил глупым рептилиям, включая их самонадеянного вождя. Скоро, очень скоро он сможет вернуться домой, в темноту и покой родных подземелий, и быть уверенным, что никакие твари из поднебесного мира больше не нападут на его дом.

      Танголины наэлльские

      Феи одна за другой спускались в долину. Первым их присутствие почувствовал Кажет, а вернее, Ладата. За годы совместного существования они почти слились воедино, благодаря чему двери в тонкий мир для Кажета оставались всегда открытыми.

      Он расправил плечи и, озаряемый лучами блеклого осеннего солнца, пошел навстречу необычным гостьям.

      Ярче всех светилась Ом – самая древняя фея, наверняка видевшая еще рождение острова Юракон. Она обрела полупрозрачные очертания, которые слепили глаза, отражаясь от выпавшего ночью снега.

      – Творите и парите, мудрейшие! – поприветствовал фей Кажет.

      – Мы пришли предупредить вас, живущие в любви и благодати! – пропел воздух вокруг.

      – Тогда вам прежде всего стоит встретиться с моей матерью, – тут же рассудил мальчик.

      – Я уже здесь.

      Наэлли