Дмитрий Спирин

      – Ром, не пыли. Всё решим. Главное, сами все целы, – Мурат Азатович говорит предельно спокойно.

      – Мурат, у меня камень с души упал, когда сообщили, что все они живы остались. Но как можно было до такого додуматься!? Они там в хлам все бухие. Просто в умат. Как не подохли от передоза − неясно.

      – Думаешь, уже наркота? – Алеев снова уточняет спокойно.

      Выдержка бесподобная, второго такого не найти.

      – Сплюнь. Я не знаю, ничему уже не удивляюсь. Попросил взять анализы сразу на всё.

      Мурат Азатович кивает.

      – Так правильно.

      Роман Николаевич откидывается в кресле и ослабляет ворот рубашки. Руки дрожат. Не выдерживает и рвёт прямо с пуговицами.

      – Ром, ты ещё удивляешься, что он буйный? Есть в кого, – Алеев по-доброму смеётся над другом.

      – Мурат, тебе легко говорить. Когда Саяра доставляла тебе неприятности? Я подскажу. Никогда, – последнее слово говорит медленно, по слогам. – Чудо, а не ребёнок.

      Алеев явно доволен. Дочка – его гордость, все это знают.

      – Спасибо, друг. Она в своё время мне тоже нервы пощекотала, – бросает прищуренный взгляд на меня. – Правда, Дим?

      С улыбкой киваю.

      – Слишком бойкая и порой несговорчивая.

      – Что есть, того не отнять. Надо отдать должное, с возрастом она изменилась, – уверен, обыватели даже не знают, что Мурат Алеев может говорить настолько мягко, почти трепетно. А это Саяра ещё за тысячи километров. Увидит дочку – и вовсе растает. – Но, Рома, ты прав, на десятки миллионов тачки они, – снова на меня смотрит, – не били.

      Истина. Нам с Саярой есть что вспомнить.

      – У нас таких не было, – вставляю свои пять копеек, не отрываясь от монитора.

      – Она никогда не просила. Сами знаете, что сделала с подарком на восемнадцатилетние, – качает головой, словно до сих пор поверить не может. Десять лет прошло.

      – Я думал его в реабилитационный центр прикрыть, а может, просто стоит разрешить Саяре по возвращении его повоспитывать немного? – предлагает Нагорный версии одну за другой.

      – Она за такое спасибо не скажет, – смеётся Алеев. – Фыркнет и снова уедет. Так не пойдет, я слишком скучал по дочке. Ты с ним говорил?

      – Говорил. И я говорил. И Рита. И даже Валера.

      – Младший брат? Вот ты даёшь, там кровь молодая кипит в венах, а его, как котенка, младший брат тычет в грехи.

      – А что остается, Мурат? Валерий младше на три года, а в развитии пропасть, не в пользу Руслана.

      – Не наговаривай, – Мурат поднимает ладонь вверх. – Он очень смышлёный. Просто ему неинтересно, нет стимула, цели нет.

      – Бухать с такими же «бесцельными» интересно?

      – А кто виноват? Кто его избаловал?

      Нагорный обхватывает голову руками, сжимая виски.

      Нам троим понятно, что Алеев прав. Никому уже очень давно не было дела до Руслана.

      – Неправильно