– Э! Ара! Глупый ты! Надо быка брать было! – поучал меня бывший таксист. – У меня в доме пусто, мне хоть что пригодится. Это ты тут по коврам ходишь!

      Матрена, не одобрявшая нашего с кучером сближения, насупившись, молчала. Но, когда принесла ужин на двоих, невежливо толкнула мощным бедром Тимоху.

      – Думаю, надо полную перепись своего хозяйства провести. И бюджет составить. Завтра и начнем, – говорю я, уже немного захмелев. – Ты и будешь проводить. Жаль только, чернил у нас мало.

      – Записывай: у меня корова старая, молока мало даёт, свиней нет, кур – меньше десятка, но цыплята будут, жинка сказала. И ты мне шестнадцать рублей платишь в месяц, – бойко отчитывается Тимоха.

      – Ты же крепостной, чего это я тебе платить должен? – удивился я.

      – Хлебом в основном платишь. Я же твой дворовой, за кучера у тебя, ну и так работы много какой делаю: и сено кошу, и в огороде работаю, и на полях вкалываю. И за то, что я не езжу на отход, а постоянно при тебе.

      – Куда не ездишь? – не понял я.

      – На заработки в город.

      – Кучер хреновый из тебя, вон чуть не угробил меня, – припомнил я таксеру то, как мы сюда попали.

      – То не я, а прошлый Тимоха, – возмутился он.

      – Так и сено косил тоже не ты, а прошлый Тимоха, – справедливо заметил я, на что таксист надулся.

      – Зачем тебе деньги? – с интонацией Остапа Бендера спросил я.

      – Овец хочу купить. В городе их по восемь рублей продают, – буркнул тот.

      – Барин, Ефросиния пришла! Говорит, звали вы её, – с недовольным видом в комнату вошла Матрёна.

      – Звал. Веди девку в дом! – киваю я и говорю Тимохе: – Ну, всё, иди к себе в семью. Что беременную жену бросил, работы нет? Я найду. Завтра приходи, расскажу, что надо делать.

      – Да я лучше посижу тут, – упирается Тимоха.

      – Ой, пороть надо, испортился паря, – произнес Мирон, невесть откуда появившийся, с двумя зайцами, уже потрошёнными, в руках.

      Сижу, развалившись на диване, весь такой из себя барин барином. И тут, смущаясь, в гостиную заходит давешняя крестьянка.

      Смотрю на девицу и думаю: – “Ох, не картошку она пришла садить”.