Ветер-демон нёс меня к востоку,

      Разрывая грозовые облака.

      Пустоглазый, злобный и жестокий,

      Словно зверь, попавшийся в капкан.

      Он кружил над вечными лесами,

      Вырывая их с корнями из земли.

      Засыпал долины пеплом и камнями,

      То срывался в рокот, то скулил.

      Я сидел, схватившись за загривок,

      На его невидимой спине,

      Выверяя путь свой без ошибок

      К тёмной, неизвестной стороне.

      Где-то там языческие боги

      Предначальных, выцветших времён

      Укрывают в призрачных чертогах

      Тайну первых чисел и имён…

      Отыщу рунические строфы,

      Прошепчу, и сгинет навсегда

      Бесконечный сон Ильдабаофа,

      Не оставив в мыслях и следа.

      Никто не знал: Земля и Небо

      Встречались тайно по ночам.

      И мы, поверивши в нелепость,

      Дарили жизнь своим мечтам.

      И чувства множились стократно,

      Насквозь пронизывая ночь.

      И первозданное стаккато

      Рвало с души лохмотья прочь.

      И Дух всходил над бездной яви

      В сиянии ночных светил,

      Всходил и единеньем правил

      Превознесённых слов и сил…

      А мы того не замечали,

      Найдя бутылочное дно.

      И жабьей кровью называли

      Густое терпкое вино…

      Я сплю, но снова для меня

      Иллюзия настойчиво рисует

      На крышах города дождями пастораль.

      С неё сотру туманную печаль —

      И сердце, вздрогнув, заликует

      Упрямым языком огня.

      Всё в мире охватила мгла,

      Но шёпот поднебесной высоты

      Зовёт из плена суеты куда-то вдаль.

      И губы вторят: «Ничего не жаль…»,

      В овраге ждут озябшие цветы.

      И храм души звонит в колокола.

      Случайный унисон почти не слышим,

      Неповторим ни в чувствах, ни в тонах.

      Былое – прах. И наша память умерла.

      Остались лишь слова: «Нет зла.

      Весь мир любовью движим,

      Ищи её в обычных мелочах…».

      Я молчу:

      Одинок, неподвижен.

      Много дней в переулках пустых

      Наблюдаю, как падают с вишен

      Лепестками

      на землю

      мечты.

      Знаю:

      глупость дошла до предела,

      но иначе нельзя объяснить,

      Что душа без тебя очерствела.

      И не может

      Как прежде

      любить.

      Вскрою

      Бритвою злой укоризны

      Небосвода разбухшие вены.

      Алой