Вику с Софьей Тимофеевной мы нашли в кафе на первом этаже. Сначала они пытались пить китайский кофе, но потом перешли на свежевыжатый сок. Маргарита осталась с дамами, а мы с Данилом решили подняться в номер. Номер хоть и был для некурящих, но требовал проветривания. Пока я пыталась открыть окно, Данил разглядывал мой пакет из антикварного.

      – Ты что‑то купила?

      – Сувенир.

      – Покажешь?

      Я вытащила из пакета коробку, разрезала маникюрными ножничками веревку, сняла оберточную бумагу и осторожно поставила Куклу на стол. В магазине я не успела ее как следует разглядеть. Это действительно была красавица. Даже Данил отбросил свои бумажки и сел рядом.

      – Похоже на антиквариат. Ты взяла справки на вывоз? Нас могут не выпустить с этой реликвией.

      – Нет никаких справок. Я не думаю, что все так серьезно. Антиквариат столько не стоит даже в простой лавке.

      – Сколько?

      – Пятьсот.

      – Странно. Для копии много, для подлинника слишком мало.

      – Для копии нормально. Вспомни твой чайник.

      Данил вскипел. Это была запретная тема. Мужчина не любит упоминания о своих проколах. Он взял Куклу в руки и перевернул ее.

      – Не заглядывай девушке под юбку.

      – Там запечатано.

      – Мудрое решение.

      – Только печать старая, крошится.

      Мне тоже не терпелось посмотреть. Действительно, печать старая. Я провела по ней ногтем, и на стол упало несколько маленьких коричневых крошек. Печать рассыпалась у меня на глазах. Я растерла порошок между пальцами. На большом пальце остался коричневатый след. Наверное, когда‑то порошок был красный, но со временем потемнел.

      Пришлось идти в ванную, чтобы отмыть следы краски на пальце. Возилась я долго. Сквозь журчание воды мне послышались голоса. Я поспешила выйти, но никого из гостей уже не было. Данил сидел в кресле со своими бумагами.

      – У нас кто‑то был?

      – Да, мама с Маргаритой заходили посмотреть твою покупку, им Вика рассказала.