Марина дипломатично умолчала о том, что преподаватель публично зачитывал потом ответы каждого студента, хотя сам опрос решил сделать анонимным. Когда очередь дошла до листочка с её словами, аудитория разразилась громким уничтожающим смехом, но, как ни странно, столь бурная реакция однокурсников на её обескураживающую искренность никак не сказалась на самооценке. Правда, была подруга, лучшая подруга, которой Марина могла доверить самые сокровенные переживания, страхи и сомнения, и, под бурю идиотских смешков, она тут же призналась ей с обезоруживающей прямотой, что тот самый «писатель», над которым с таким упоением смеются сейчас будущие магистры, – она сама. Но сейчас перед ней сидел не тот смеющийся курс, а Инна Калинина, и им уже было не по двадцать лет, когда Марине потребовалось набраться храбрости, чтобы поделиться тайными мечтами. Однако для Инны, оказывается, это опять были шутки, фантазии и глупости. Проклятье! Какой черт вообще её дёрнул рассказывать о своих надеждах?