Но были поиски напрасны,

      Он даже книжку полистал,

      Которую старинной вязью

      В монастыре дьячок писал.

      В былые дни за книги эти

      Давали звонкую монету

      Стада, поместья, табуны,

      Но нынче нет у них цены.

      Так думал он недальновидно,

      Не видя в ней с богатством связь

      Вот нынче было бы обидно,

      Над книгой древнею склонясь,

      Когда б почти в мильон зелёных

      Знаток из самых умудрённых

      Ту книгу б скромно оценил

      И Павла б этим раздразнил.

      Теперь, я думаю, вам ясно,

      Что Павел много потерял,

      Когда покойницы напрасно

      Намёкам он не доверял.

      Что мог он, цену книги зная?

      Как и народ, невыездная

      Та книга старая была,

      И вряд ли б что она дала.

      А вдруг, подобно Ко-хи-нору,

      Став целью хищных богачей

      Несла б владельцам смерть и горе

      Сияньем мертвенных лучей.

      И он звеном в цепи кровавой

      Мог стать, когда б себе оставил

      Сокровище проклятых лет,

      Чей ныне потерялся след.

      Но к лучшему всё в мире этом,

      Хоть невезением подчас

      Считать потерь и бед приметы

      Неверье заставляет нас

      И ходу жизни подчиняться.

      Наш Павел мог сопротивляться,

      Был и решителен и смел

      И в бизнесе бы преуспел,

      Да только бизнес пресекался

      До Перестройки на корню

      И преступлением считался,

      Хоть мог бы прокормить страну.

      И, может быть, ещё за это

      Так не любила власть Советов

      Рабочих собственников класс,

      Что жил, как заводной, крутясь,

      В нехудших странах, уж поверьте,

      Толь к лавочке, толь к ремеслу

      Раз приковавшись и до смерти.

      Но лишь поэтов к их числу

      Я б не причёл в моей Отчизне.

      Им роль Христа дана при жизни —

      Пред совестью святыми быть

      И грех народа искупить.

      Но не был он готов к той роли.

      Он множество писак знавал,

      Но не завидовал их доле.

      Из тех, кто сносно рифмовал,

      Не всякого считал поэтом,

      Кто числился в сословье этом,

      Но был рабом своей тщеты,

      Предав надежды и мечты.

      Поэт – он ненавистник власти,

      Поэт свободен и в тюрьме,

      Хоть сердце правда рвёт на части,

      Он в убеждениях кремень,

      Он, капли фальши не приемля,

      Живёт, лишь этой правде внемля.

      Как следует поэтам жить,

      Чтоб это званье заслужить.

      В Европе буржуа – писатель.

      У нас же он – аристократ,

      Идеалист, к тому же, кстати.

      Любовь он воспевать бы рад,

      Хотя