Приваловские миллионы. Золото (сборник). Дмитрий Мамин-Сибиряк
Читать онлайн книгу.
Разве кому-нибудь интересно знать, что я могу чувствовать или думать!
– Меня удивляет ваш тон, Александр Павлыч, – вспыхнув, проговорила Ляховская. – Вы позволяете себе, кажется, слишком много…
– Простите… – проговорил Половодов, почтительно целуя руку девушки, – вы знаете, что это со мной иногда случается…
Они прошли в угловую комнату и поместились около круглого столика. Ляховская сделала серьезное лицо и посмотрела вопросительно своими темными глазами.
– Видите ли, Софья Игнатьевна, – тихо начал Половодов, – Привалов начинает дело… Поверенным Веревкин.
– Nikolas?
– Да, Nikolas…
Последовала короткая пауза.
– Что же вы от меня хотите? – спрашивала Ляховская, общипывая пуговку на своей перчатке.
– Я… я хочу слышать ваше мнение о Привалове, Софья Игнатьевна.
– Мое мнение… Знаете, Александр Павлыч, в лице Привалова есть что-то такое, – скрытность, упрямство, подозрительность, – право, трудно сказать с первого раза.
– Да, он умнее, чем может показаться с первого раза. Но не заметили ли вы в нем, что намекало бы на бесхарактерность? Нерешительность во взгляде, бесцельные движения… Обратите внимание, Привалов – последняя отрасль Гуляевых и Приваловых, следовательно, в нем должны перемешаться родовые черты этих фамилий: предрасположение к мистицизму, наконец – самодурство и болезненная чувствительность. Привалов является выродком, следовательно, в нем ярче и шире оставили свои следы наследственные пороки и недостатки, чем достоинства. Это закон природы, хотя известным образованием и выдержкой может быть прикрыто очень многое. Ведь вместе с своими миллионами Привалов получил еще большое наследство в лице того темного прошлого, какое стоит за его фамилией.
– Вы иногда бываете, Александр Павлыч, очень умным и проницательным человеком, – заметила девушка, останавливая глаза на одушевленной физиономии Половодова.
– Плохой комплимент, Софья Игнатьевна… Но я не могу обижаться, потому что меня делает глупым именно ваше присутствие, Софья Игнатьевна.
– Ах, как это чувствительно и… смешно. Веревкин справедливо говорит про вас, что вы влюбляетесь по сезонам: весной – шатенки, зимой – брюнетки, осенью – рыжие, а так как я имею несчастье принадлежать к белокурым, то вы дарите меня своим сочувствием летом.
– Довольно, довольно… – упавшим голосом проговорил Половодов.
– Да, мы уклонились от нашего разговора.
Половодов прошелся несколько раз по комнате, потер себе лоб и проговорил:
– Наше дело может кончиться очень плохо, Софья Игнатьевна.
– Именно?
– Я не буду говорить о себе, а скажу только о вас. Игнатий Львович зарывается с каждым днем все больше и больше. Я не скажу, чтобы его курсы пошатнулись от того дела, которое начинает Привалов; но представьте себе: в одно прекрасное утро Игнатий Львович