Люк послал Саммер горячий шоколад, который ждал ее, когда она с группой детей пришла с небольшого катка, принадлежащего отелю. Саммер смеялась, испытывая огромное облегчение от того, что оказалась способна быть счастливой даже здесь. Она была горда собой, потому что та девочка, которой она когда-то была и которая почти все время проводила с няней, наконец-то смогла сделать так, что дети стали играть с нею. Может, именно поэтому она и начала преподавать в школе, подумала Саммер с сарказмом. Она изголодалась по играм с детьми. Но как бы то ни было, умение находить взаимопонимание с малышней, которое она приобрела, работая учительницей на островах, видимо, пригодилось ей здесь, с этими богатыми беспризорными детишками. Они во многом напоминали ей самое себя, и ее сердце болело за них. Наверное, именно поэтому она так долго играла с ними в залитом льдом внутреннем дворе, что все они вернулись продрогшими.

      Дети были в восторге от того, что их ждал горячий шоколад, который официанты наливали из элегантных кувшинов в кукольные чашечки.

      Чашка, которую официант предложил ей, была для взрослых – большая, гладкая с изгибом, теплая – и идеально помещалась в руке. Саммер почти растаяла, так мило все получилось. Аромат шоколада пьянил, и Саммер вспомнила, как ее няня Лиз украдкой приносила ей горячий шоколад после такого же, как сегодня, катания на коньках, и это было их маленькой тайной – Лиз знала, что родители не позволили бы Саммер получить позже еще один десерт.

      Так длилось годами, и наконец ее мать, Мэй, узнала правду. Но и она сохранила секрет, ничего не сказав мужу. Во время разговора с матерью живот Саммер сводило от страха, что Лиз могут уволить. Но Мэй указала Саммер на то, что девочка должна сама отвечать за свои поступки.

      – Милая, это твое тело. Хочешь быть красивой? Хочешь, чтобы тебя любили?

      Саммер закрыла глаза и отставила чашку с горячим шоколадом. Она никогда больше не съест ни кусочка сахара, если это не даст тем цепким воспоминаниям опять контролировать ее.