Селфхарм, как деструктивная субкультура. Даниил Владимирович Байчиков
Читать онлайн книгу.
ому термину и более широкую дефиницию – любые целенаправленные самоповреждения, в том числе нематериальные. На это исследование меня сподвигло внезапное осознание дефицита понимания всех защитных реакций психики. Я очень люблю объяснять все социальные процессы четко прослеживаемой мной их связью с адаптивными механизмами подсознания человека, но однажды я наткнулся на чрезвычайно интересующий меня феномен – аутоагрессию. Плавно погружаясь в эту глубинную, как оказалось, тему, я заметил не только психопатичные проявления искаженного внешними и внутренними факторами психологического гомеостаза, но и сложные социальные процессы, ведущие к интеграции девиантов и последующему образованию целой субкультуры. В этой статье мы посмотрим на сообщество селфхармеров (далее – сх’шников), как на культурное образование, а не только как на совокупность людей с отклоняющимися психическими реакциями. Мне пришлось опросить большое число респондентов и внедриться в разные по «закрытости» чаты и форумы, но результат меня крайне обрадовал. Среди них были и приятные и интеллигентные представители, и, конечно, не обошлось без неадекватных, неспособных на конструктивную контестацию. Тут играет роль, безусловно, и специфика контингента интервьюируемых – рамки наиболее уязвимой возрастной группы можно обозначить: от 12-13 до 18 лет. В этом возрасте случаи самоповреждений наиболее итерируемы у уже начавших, и наиболее вероятны у подверженных. Однако вместе с тем хочу отметить более высокую степень осознанности и концептуальности анализируемых индивидов, сравнивая с теми, у кого отсутствуют какие-либо проблемы с психикой. Я бы связал это с феноменом «раннего взросления», который присущ аутоагрессорам за счет имманентного им внутреннего антагонизма чувств и переживаний с попытками реабилитации. Переживание хронического стресса априори модулирует в большое количество жизненного опыта, пусть и не совсем разнообразного. Они характеризуются более высоким уровнем интроспекции, разрешая внутренние противоречия и экзистенциальный кризис, что способствует, безусловно, развитию мудрости. Описывать данный контингент представляется мне крайне интересным и важным занятием, ведь мы рассматриваем, по сути дела, самых обычных подростков, но со сломанной психикой, и психические проявления в их поступках исключительно уникальны от случая к случаю, однако в своем труде я постараюсь использовать общенаучные методы для систематизации полученных мной данных с разных ракурсов, включая социальный, психологический, физиологический, культурный. Мне очень импонирует идея сопоставлять селфхарм с другими видами зависимостей, потому что степень их взаимной релевантности соответствует и степени разности. Порог вхождения в категорию зависимых от алкоголя куда ниже, чем у СХ, ведь никакому адекватному человеку не придет без каких-либо предикторов мысль о том, чтобы порезать свои руки, но, когда аддикция, что происходит после первого инцидента, закрепляется в подсознании, то и ее сила в разы больше, чем аналогичная тяга даже у консеквентных алкоголиков. А ведь многие также ассоциируют самоубийства с актом, неизбежно следующим за СХ, но самоубийства лежат в плоскости еще более трансцендентной, так что и о них я выскажусь тоже, но не настолько объёмно. Само собой, я основательно подошел к изучению вопроса и превентивно ознакомился с трудами своих предшественников, как публицистов, так и ученых. Мне они показались поверхностными и придерживающимися единого тривиального нарратива: «пубертатные подростки режутся из-за жестоких аниме». В научном пространстве моё утрирование теряет применимость, там, разумеется, так примитивно никто не презюмирует, но и даже там проблематика СХ освещена не многомерно. Всё это стало антецедентом моего интереса и, в целом, толчком к написанию текста. Что ж, предлагаю поговорить чуть более предметно и содержательно, закончив предисловие.
Первая стадия. От предрасположенности до зависимости.
Я дифференцировал СХ на несколько стадий для более структурированного понимания «логики» бессознательных процессов. Конечно же, самобичевание – явление патологическое и, чаще всего, хроническое. Несмотря на всю гетерогенность формирования заболевания, оно развивается длительное время и часто эманирует из однонаправленных, схожих по эмоциональному окрасу переживаний, суммирующихся в единый «ком». Экстремум стресса достигается как раз в возрасте 12-14 лет, когда энтропия довольно однородных интеракций учеников начальных классов дивергирует в более сложные, охватывая как и положительный, так и отрицательный спектры. Возрастает общая ответственность индивида, требования в школе, восприятие семьи, неоднозначность мировосприятия продуцируют появление негативных когниций, конституирующих неблагоприятный психологический фон. Можно ранжировать основные триггерующие категории примерно следующим образом, в усредненном и обобщенном варианте, где первый пункт – наиболее стрессогенное обстоятельство, а последний – наименее:
1. Непонимание и недоверие в семье.
2. Проблемы с партнером (при наличии) или его отсутствие.
3. Непонимание и недоверие окружения/друзей, токсичная дружба.
4. Непонимание и недоверие в целом, в обществе (в классе, например), буллинг, давление от сверстников.
5. Экзистенциальный кризис.
Первый