Ожерелье Дриады. Дмитрий Емец
Читать онлайн книгу.
дяди Морфея.
Это, конечно, за исключением дней, когда Буслаев брался тренировать волю. Тут вообще получался парадокс, потому что, подорвавшись часа в три ночи, Меф бегал по комнате, принимал душ, отжимался и молотил кулаками грустную «тетю Грушу». Из бедной, многократно залатанной «тети» бежал песок и летели опилки.
Закончив с «тетей Грушей», а заодно и с воспитанием воли, Меф обычно долго стоял посреди комнаты, размышляя о чем-то монументальном, после чего громко и назидательно говорил спящей Дафне:
– Напомни мне утром, что надо купить мешки для мусора!
Но так было прежде. Теперь же Меф подскочил всего-навсего от сдавленного вскрика Корнелия. Поняв, что еще немного – и их увидят, Дафна поспешила исчезнуть. Охающий Корнелий телепортировал с запозданием на полторы секунды.
Меф так и не понял, видел он что-либо или нет. Когда он зажег свет, в комнате никого не было. Крик же приписали Эде, которого хитрый Корнелий, перед тем как исчезнуть, маголодией сбросил с кровати.
Заснуть Меф не пытался. Что-то тяжелое, связанное не то со сном, не то с чем-то иным, мучило его и тревожило. В памяти оживали и сразу погасали воспоминания, похожие на брызги краски на белом холсте. В комнате висел слабый, дразнящий, почти неуловимый цветочный запах, почему-то напомнивший ему о Дафне. Ощущение ее недавнего присутствия здесь было таким реальным, что он даже опустился на четвереньки, втягивая ноздрями воздух.
– Ты чего? – спросил Эдя.
– Просто так!
– «Просто так» ковер не нюхают! – резонно заметил Хаврон.
Меф решился.
– Что ты обычно делаешь, когда ночью тебе мерещится любимая девушка?
Эдя, чесавший короткопалой пятерней мощную грудь, прервал свое занятие, чтобы покрутить пальцем у виска.
– Я понял, – сказал Меф. – Ремонтируешь мыслящий аппарат. Дальновидно.
Чтобы не слышать праведно-негодующего мычания желающего спать дяди, Меф отправился на кухню. Потоптался у открытого окна, выглядывая в подсвеченную далекими прожекторами ночь. Выпил воды из-под крана. Зозо сто раз пыталась отучить его от этой привычки, но это не особо помогало, потому что и она сама то и дело, отдыхая от материнской роли, так поступала. К тому же Мефодий почему-то всегда был уверен, что не он дохнет от микробов, а они от него.
Вода камнем легла в желудок, не прогнав беспокойства. Меф, ненавидевший всякую расслабленность, отправился в душ и долго стоял под струей, пока тело не стало сердито-красным и равнодушным к холоду. Тогда он растерся полотенцем и все на той же кухне, с заездом длинных ног в коридор, отжался в первом подходе девяносто два, во втором – семьдесят и в третьем – пятьдесят восемь раз.
Трицепсы и грудные мышцы забились приятной тяжестью. Мутная тревога отступила. Если бы хоть вспомнить, что снилось ему ночью и почему он проснулся таким разбитым?
«В четыре часа утра отжимаются только психи. Или Буслаевы!» – выплыл в памяти чей-то голос. Меф отмахнулся от него как от навязчивой мухи.
– Надо