В конце мая поехали мы с кузнецом на ярмарку в долину только вдвоем почему-то.

      Расторговались быстро, в два дня.

      Закупили, что нам в горах потребно.

      И повел он меня в казенный дом, как сказал: документ мне выправлять. Я и пошел спокойно, так как никакой подлянки от него не ожидал. А зря.

      Где-то полчаса я ждал кузнеца в унылом коридоре на жестком стуле. Потом и меня вызвали к местному начальству в убогий кабинет, где единственным ярким пятном был ростовой портрет императора в золоченой раме.

      Тучный усатый начальник в мундире, смутно напоминающий иллюстрации Йозефа Лады к «Бравому солдату Швейку», долго тряс мне руку, чуть кисть не оторвал, и нудно восхвалял мои мнимые достоинства и имперский патриотизм, пока до меня не дошло, что я, стараниями кузнеца, записался добровольцем в армию. Уже.

      Вот облом так облом… И отказаться вроде как нельзя… Отказаться от такой почетной обязанности верного подданного императора, это вроде как отказаться от семьи кузнеца, которая была для меня единственным источником легитимации в этом обществе. Да мне и времени не дали на раздумья.

      Дали только провожатого, у которого на плече висела длинная винтовка с примкнутым ножевым штыком.

      Кузнец мне выдал из телеги заранее приготовленную им втайне от меня котомку с запасным бельем, бритвой и онучами, корзинку с харчами и кошелек в виде мошонки с завязками с дюжиной серебряных и тремя десятками медных монет. Помявшись, сказал:

      – Это тебе на первое время. Потом тебе жалованье будут платить. Все твои вещи мы сохраним в целости, за них, Савва, ты не бойся. – Я на ярмарку приехал во всем домашнем, во что меня уже тут одели, а московские вещи лежали в сундуке, моем, отдельном. – Как и за долю свою не бойся – сохраним. Служи честно. Выслужишь через три года полное гражданство, тогда и возвращайся на мою племянницу залазить. С полным правом.

      И подмигнул мне глумливо, паршивец.

      А меня под конвоем отвели на окраину города, где размещался за забором армейский сборный пункт, который, наверное, в любом конце галактики будет одинаковым, где и поселили не в душной казарме для рекрутов, а в прохладной и комфортной шестиместной палатке, которые предназначались для добровольцев как льгота.

      Там я от соседей и узнал, что уже неделя как началась война империи с южным соседом.

      Здравствуй, опа, Новый год! К чему мне еще и чужая война? За что?

      3

      Долго мне бичевать на пересылке не пришлось. Тут хоть и армия, но порядок был, как и везде в империи.

      После обеда всех добровольцев помыли в бане. И потом долго гоняли в голом виде по врачам в длинном бараке. Некоторых отсеяли по медицинским показаниям,