Шторы плотно задёрнуты, в спальне полумрак, на прикроватной тумбочке бутылка шампанского Moét & Chandon, бокалы…

      – Еще шампанского?

      Юля кивнула. Денис плеснул в фужер благородного напитка и протянул ей.

      – У тебя это эстетично получается. Так по-мужски. Даже сексуально, я бы сказала…

      – Спасибо. Я подсматриваю за своими барменами, – он лукаво улыбнулся. – Был бы это сухой Martini, я б мог сказать: «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд»…

      – Ты и есть Бонд. Мой Джеймс Бонд. Такой же красивый, мужественный и сексуальный… – Она приподнялась, опершись на локоть, и нежно поцеловала его.

      – Очень вкусно, – Денис облизнул верхнюю губу. – И прохладно, – он провел пальцами по её мягким густым волосам. – Мне так хорошо с тобой, любимая…

      – И мне очень хорошо.

      – Я хочу, чтобы так было всегда. Чтобы ты всегда была со мной…

      – Я тоже буквально каждой клеточкой чувствую, как хочу этого… Прикури мне сигарету, пожалуйста…

      Здесь вставьте: щелчок зажигалки, ароматный дым, длинная пауза в разговоре…

      – Надо что-то решать, кисуль, – задумчиво произнёс наконец Денис. – Зачем тянуть?

      – Да, ты прав, – она глубоко затянулась. – Но как решиться? Я не представляю, как сказать обо всём Лилечке. И что за шоу устроит мой муженёк. Для него потерять меня – в смысле моего отца – катастрофа. Он успел нажить столько врагов и сделать столько мерзостей, что его сожрут на раз-два-три…

      – Да уж. Это точно.

      – Он дёргается. Понимает ведь прекрасно, что ходит по лезвию бритвы. Не знаю, милый. Не знаю, что делать. Он псих, способен на всё. Да ещё и пьёт сутками… И под наркотой я его не раз видела. Тебе нужно быть очень осторожным…

      – Я понимаю…

      – Ни хера ты не понимаешь! Он способен на всё. Вообще на всё. Поверь мне…

      – Я понял, понял. И всё-таки, что ты думаешь делать?

      – Не решила ещё. Хочу с отцом посоветоваться. Расскажу ему всё, а там видно будет…

      Оперативное совещание в кабинете полковника Макового подходило к концу. Олег Анатольевич распекал подчинённых за нерадивость и недостаточную жёсткость. Делал он это, как всегда, при помощи трёхэтажной ненормативной лексики.

      – Как так не колётся, бля?! Чтоб к концу дня дело было закрыто к ебаной матери!!! Иначе, Капустин, пойдешь участковым в самый убитый район, понял?! Возьми этого пидора за жопу, чтоб у него глаза, сука, вылезли. Мне тебя что – учить, а?! Короче, ты всё понял. Ладно. Дальше. Что у Заварзина?..

      В этот момент у Макового зазвонил мобильник – Кравченко подъехал с записью.

      Полковник встал с кресла:

      – Совещание окончено. Заварзин, зайдёшь позже, доложишь…

      – Но, Олег Анатольевич, мне нужно согласовать оперативные мероприятия…

      – Нехуй по двести раз согласовывать. Работать надо, бля, как следует! И башкой своей думать… Потом доложишь. Всё. У меня срочные дела…

      Подчинённые