На гармонично выверенном рельефе Гиберти Исаак поражает зрителя совершенными пропорциями обнаженного тела, Авраам склоняется над ним в движении, полном изящества и красоты. История развивается замедленно: между главным событием и событием второстепенным, между сценой жертвоприношения и слугами, оставшимися у подножия горы, пролегает значительная ритмическая пауза, образованная диагонально прорезающей поле рельефа скалой, служащей также отражателем света, от которого зависит освещение обеих частей. Действие не совершено, Авраам не нанес удар, ангел еще летит по небу, Исаак не повержен, а ягненок ожидает на скале.

      Та же история у Брунеллески развивается динамичнее. Движения фигур синхронны и даны в едином порыве, устремленном к сильно выделенной фигуре Исаака. Происходит столкновение противоположных сил: устремленное вперед тело Авраама подталкивает руку с разящим ножом, другая рука безжалостно задирает кверху голову жертвы, обнажая беззащитную шею. Ангел, словно вырвавшись из облаков, своей фигурой выражает стремительность, кульминационной точкой которой является движение руки, сжимающей запястье Авраама.

      Гиберти был традиционен в исполнении рельефа, Брунеллески – революционен, потому члены комиссии не решились отдать пальму первенства ни одному из претендентов. Было лишь признано, что их образцы намного превосходят образцы их конкурентов, и им было предложено работать в дальнейшем над дверями «на равных». От этого предложения Брунеллески резко отказался, и заказ полностью перешел к Гиберти.

      Его работа над створками северных дверей баптистерия Сан-Джованни продолжалась с 1403 по 1424 год. Огромные двери по замыслу включали двадцать восемь рельефов, заключенных в обрамления в виде того самого квадрифолия. Двадцать из них посвящены изображению евангельских сцен (Благовещение, Въезд в Иерусалим, Тайная вечеря и пр.), в остальных представлены фигуры евангелистов и отцов церкви.

      Ввиду того, что заказчики остались чрезвычайно довольны работой