Дети разума. Орсон Скотт Кард
Читать онлайн книгу.
обыкновенный картофель, – сказала она. – Я не могу воспрепятствовать тебе пропалывать картошку.
Не в силах с собой ничего поделать, они дружно рассмеялись, и с тихим стоном Новинья наконец разогнула спину, выпрямилась и, бросив мотыгу на землю, взяла Эндера за руки. Это касание ударило его словно электрическим током, хотя их пальцы отделяли друг от друга толстые рабочие рукавицы.
– «Когда моей рукою недостойной я мог твою святыню оскорбить…» – начал Эндер.
– Давай без Шекспира, – перебила она. – Без этих вот: «позволь губам моим, двум пилигримам…»[5]
– Я скучаю по тебе, – произнес он.
– А ты перебори свою скуку, – посоветовала она.
– Зачем? Если ты присоединишься к фильос, к ним присоединюсь и я.
Она рассмеялась.
Эндеру не понравились презрительные нотки в ее смехе.
– Если ксенобиолог может покинуть мир бессмысленных страданий, почему этого не может сделать постаревший, давно ушедший на пенсию Говорящий от Имени Мертвых?
– Эндрю, – мягко сказала она, – я здесь не потому, что решила отказаться от мирской суеты. Я пришла сюда, потому что сердце мое обратилось к Спасителю. Ты же никогда не сможешь уверовать. Ты не можешь сродниться с этим местом.
– Я сроднюсь с тем, с чем сроднишься ты. Напомню тебе, если ты забыла, – мы дали обет. Святой обет, нарушить который нам не позволит Святая Церковь.
Она вздохнула и взглянула на небо, распростершееся над стенами монастыря. За этими стенами, за лугами, за изгородью, за холмом, в лесах… лежала самая большая любовь ее жизни. Там лежал Либо. Туда же ушел Пипо, его отец, который и ей заменил отца, он ушел туда и тоже погиб. В другом лесу погиб ее сын Эстеву. И Эндер видел по ее глазам, что, глядя на мир за этими стенами, она видит только смерть. Двое самых дорогих ей людей упокоились в земле еще до того, как Эндер прибыл на Лузитанию. Но смерть Эстеву… Новинья умоляла Эндера остановить его, не пускать Эстеву в лес, где зрела ересь, где пеквениньос задумывались о войне, о том, что людей надо обречь на смерть. Она не хуже Эндера понимала, что остановить Эстеву – было все равно что уничтожить его, ибо священником он стал не затем, чтобы отсиживаться в тихой, безопасной церквушке, а чтобы нести слово Христово древесному народцу. Умирая в объятиях дерева-убийцы, Эстеву наверняка испытывал ту же самую радость, что и христианские мученики древних времен. В час самопожертвования Господь Бог приносил им успокоение. Но Новинья не понимала смысла такой радости. Очевидно, Господь не имеет привычки распространять свою благодать на ближайших родственников и друзей мученика. И свою скорбь, свой гнев она излила на Эндера. Зачем она выходила за него замуж, если не может чувствовать себя за ним как за каменной стеной?
Он не стал объяснять ей самое очевидное – если кого и следовало винить, так только Бога, а Эндер здесь ни при чем. Ведь, по сути дела, это Бог сделал святыми – по крайней мере, почти святыми – родителей Новиньи, которые перед самой своей смертью все-таки
Шекспир У. Ромео и Джульетта (пер. Д. Михайловского).