Есть в Хасанском районе Приморского края заповедное место, вблизи стыка границ Кореи, Китая и России. Ну, заповедник-то там как раз не могли создать ни Госкомприроды, ни даже Кабмин, как ни старались добравшиеся до них учёные-биологи. Всё потому, что здесь было негласное охотхозяйство приморских чекистов. Именно тут знаменитый Лоенко, завербовавший самого Джорджа Блейка, под хорошую выпивку накормил комиссию из центрального аппарата фазанятиной из ворон.

      Корнев и его старый друг Сергей сидели на берегу моря у костерка за выпивкой. Пляж закрытый – на сопочке погранпост, так что ни души вокруг. А шум набегающих волн мешал подслушивать разговор не хуже классического душа в ванной.

      – Ты ведь не первый год в системе, сам понимаешь. Попал под раздачу – так не маячь, стушуйся сам в задние ряды: меньше достанется, – сочувственно сказал Сергей.

      – Да знаю…, – ответил Корнев, уже захмелев до ребячества. – Но обидно всё-таки: сколько мы возились с сыном Цвигуна и во Владике, и в Находке. Да и у Константинова схожие проблемы с чадом были, и – ничего. А как я своему оболтусу порадел, так сразу – выговор, грозят разобраться; «пятно на органы»… Сколько лет прошло, как Андропов озлился против семейственности, а они всё ещё нас его циркуляром бьют. Да только не всех, только неугодных.

      – Ну, брат, мы не генералы. Я вот без году неделя, как полкана получил, – брякнул старый друг и смутился: не обидел ли? Помолчав, он продолжил:

      – Вот что я могу для тебя сделать: пойдёшь на сто пять суток в море, куратором на флагмане местной науки. Тебя ведь в нашу систему после ТОВВМУ взяли.

      – Да ты что! Это же для лейтенантов действующего резерва. Я с этого начинал!..

      – Ну, стань сам в позу перед шефом, он тебе и вдует. Ему ведь это как мёд! А так слиняешь на время, отдохнёшь там. Я, пока кадров касаюсь, обосную: у науки в рейсе не так давно один сбежал на Гавайях. Да и помполитом туда какой-то мудрак суёт бывшего начальника тюрьмы, пока штатный помпа в отпуске. Присмотришь за ним: говорят, он нервишки решил подлечить. А работы тебе мизер: заходы им пока режут, стоянки короткие. Значит, команда злая – всё на языке. Отчёт написать – раз плюнуть.

      Корнев подумал-подумал, махнул рукой и согласился:

      – Ладно, Серёга… Давай допьём на посошок и – на хату.

      Они чокнулись, выпили; пустая бутылка звякнула в чёрном пакете, стукнувшись о подружку. Собрали стаканчики, мусор и побрели вверх по откосу.

      Густая бирюза океана плавно перешла в ультрамарин. «Это – к вечеру, – подумал Корнев, – скоро ужин». Справа с наигранно-безразличным видом подошёл молоденький аспирант, поздоровался. И через минуту вдруг попросил:

      – А можно мне с Вами на «Лоране-С» поработать? Поучиться; теорию я знаю.

      Корнев повернулся к парню, как бы подумал и спросил:

      – А зачем? «Лоран» в наше время отжил своё: спутник даёт место куда точнее и быстрее. Да и плавает «Лоран» из-за помех.

      – Так вот как раз помехи мне и интересны, а не навигация. Понимаете, это же радиометеорология! А через неё – локация низколетящих целей…

      «Вот прицепился! – подумал Корнев. – И отказать нельзя. А ведь догадается, что навигатор я липовый». Выигрывая время, он кивнул на океан и спросил:

      – Не пойму, почему такой глубокий ультрамарин.

      – Воды здесь бедны микробиологией и взвесями, – охотно пояснил аспирант, – вот и прозрачность очень высокая. А при этом цвет – почти по Рэлею: от тёмно-синего до бирюзы. Зависит от высоты солнца и угла зрения.

      – О, пора на ужин! – спохватился подполковник, взглянув на часы. – Ну, мы ещё поговорим.

      И он притворно заспешил в кают-компанию.

      После ужина – полный отдых. Кают-компания превращалась в клуб: шашки, шахматы, нарды, тайком – в картишки; телевизор уже брал Японию. Корнев начал обход судна; вообще-то он делал работу первого помощника, которого за глаза все звали помполитом. Но тот потерял контакт с командой уже с первой встречи с ней. А ведь Корнев предупреждал бывшего начальника тюрьмы, ещё когда они вместе ехали на судно:

      – Моряки – народ особый, каста своего рода. Вы не спешите, присматривайтесь. У них даже язык специфический. Вас не примут, если Вы, к примеру, каюту комнатой назовёте.

      Помполит осмотрел судно, особо обращая внимание на бытовые условия. Капитан собрал всех в кают-компании и представил его команде:

      – Вот мой первый помощник; пока наш любимый Вадимыч в отпуске. А у Николая Лаврентьича тоже большой опыт работы с людьми.

      Вдохновение обуяло новоиспечённого помполита. Он почувствовал, что должен сказать доброе слово команде:

      – Да уж!.. С разными людьми приходилось работать. Бывало, такое отребье попадалось. Но с вами, надеюсь, будет легче. Бытовые условия у вас хорошие. Родина заботится о вас: комн…, тьфу, камеры у вас отличные!

      Оглушительный