Аю-Даг. Наталья Струтинская
Читать онлайн книгу.
все пришло к такому заключению?
Я внезапно перенеслась на берег нашей бухты. Оранжевый диск касался кромки воды. Мне было двенадцать. Мы сидели на валунах, Митя расположился рядом на гальке и складывал камни один на другой.
– Вот бы всегда так сидеть, – сказала я. – Всегда-всегда. Вот бы остановить время, и чтобы мы остались такими, какие мы есть. Мы бы сидели вот так, смотрели на море, вчетвером, а время бы шло, и все бы обходило нас стороной. Мы бы жили-жили и были бы счастливы.
– Какое это счастье – вечно сидеть на валунах? – спросил Митя.
– Мы бы никогда не старели, – я повернулась к Мите.
– Нам было бы неимоверно скучно, – сказал Коля. – Хорошо бездействовать, когда ты устал. А так, вечно сидеть и смотреть на горизонт… Он тебе надоест на третий день.
– К тому же камни слишком жесткие, – добавил Митя, усмехнувшись.
– Тебе еще рано бояться старости, – улыбнулся Вася, кинув в меня маленький камушек.
– Когда-нибудь мы вырастем и разойдемся.
– Кто тебе такое сказал? – возмущенно спросил Коля.
– Я часто об этом думаю.
– Какие странные у тебя мысли, – Вася запустил в меня еще один камушек.
– Марусь, не забивай себе голову ерундой. – Каменная башня Мити с шумом развалилась. – Когда мы станем взрослыми, мы так же будем дружить. Все останется по-прежнему.
– Я хочу, чтоб было так! – с жаром сказала я. – Мы ведь друзья? Самые настоящие!
– И мы всегда будем вместе! – сказал Коля, театрально вздернув кулак.
Эта сцена детских грез ясно предстала у меня перед глазами. «Мы всегда будем вместе». Зачем человек придумал слово «навсегда»? На Земле нет вечного двигателя, вечной жизни, бесконечной дороги. Даже у такого бескрайне голубого неба есть конец. Если мы говорим «навсегда», значит, мы заранее врем? Не лучше ли всегда помнить, что всему приходит конец, тогда не будет так больно по его наступлению?
Или, может быть, «навсегда» означает человеческую жизнь? Узкие рамки восприятия нашего сознания умещают в такое емкое слово слишком короткое значение? Я поняла, что больше всего в жизни мне претили перемены. Стабильность была мне ближе изменчивости. Я уже знала, я чувствовала, что то, что мы называли дружбой, развалилось от первого дуновения морского ветра, столь слабого и незначительного в сравнении с тем, какую силу несет в себе сама дружба, – ветра, название которому – время. Мы все выросли, детские мечты исчезли, и отношения наши уже не были такими близкими и самозабвенными, какими они были раньше. Словно чьим-то дыханием унесло пыль наших мечтаний. Или, быть может, мечты были только моими? Я отдавалась дружбе со всей страстностью, на которую только было способно мое детское сердце, я полюбила этих мальчишек, я привыкла к этой жизни, которая растворилась в морской воде, прибив к бухте слабый след прошедшего детства в образе Васи. Но и Вася был уже не тот. Он не был мальчиком, он стал мужчиной.
Мне хотелось радостей, я все еще горела желанием броситься вприпрыжку по сосновому лесу, прячась