Женщина из шелкового мира. Анна Берсенева
Читать онлайн книгу.
она по его милости оказалась.
– Морфогенезис частоты, – ответил он.
Удивительным образом у него работала только одна часть внимания – та, что была связана со слухом; внимание, связанное со зрительным восприятием посторонних предметов, было полностью отключено. Одним из таких посторонних предметов была Мадина – отвечая на ее вопрос, молодой человек так на нее и не взглянул.
– Что-что? – переспросила она. – Что – частоты?
– Морфогенезис, – повторил он.
И наконец поднял на Мадину глаза. Не факт, впрочем, что он ее при этом увидел: в глазах клубился светлый туман. Он смотрел на нее снизу вверх, по-прежнему сидя на корточках, и в его взгляде не было ни тени удивления.
– Морфогенезис? Это что такое? – с некоторой оторопью спросила Мадина.
Ей неловко было задавать глупые в своей настойчивости вопросы, но желание узнать, что же может привлечь внимание так сильно, чтобы человек напрочь забыл о внешнем мире, все-таки победило. Хотя человек этот был совершенно посторонний, и что уж там привлекает его внимание, вообще-то не должно было ее волновать.
– Это как рождается эмбрион звука, – нисколько не удивившись ее вопросу, ответил он. – Как он рождается и как потом живет. Его пульсирующее существование.
Мадина перевела взгляд с его лица на альбом. Ничего похожего на термины из физики на страницах этого альбома не было. Скорее, то, что было там изображено, напоминало абстрактную живопись.
– Это у вас что-нибудь по физике? – все же поинтересовалась она.
– Нет, – улыбнулся он. – По анимации.
Его реакции были непредсказуемы: он отвечал на вопросы, которых, казалось, не мог слышать, и улыбался вопросам, в которых не содержалось ничего смешного. Но сама его улыбка была так хороша, что Мадина улыбнулась тоже.
– Понятно, – кивнула она, хотя ничего ей понятно не было. – Извините, вы не позволите мне отойти от подоконника? Я не хочу вам мешать.
– Вы мне нисколько не мешаете, – сказал он. – Если хотите, можете тоже присесть и посмотреть.
В его голосе не слышалось ни тени приказа или хотя бы указания; его тон был так же прост и прям, как и взгляд. Но Мадина тут же присела на корточки рядом с ним – так, словно этот погруженный неизвестно во что человек в самом деле приказал ей это сделать.
– Вот, смотрите, – сказал он. – Это последовательные кадры из анимационного фильма. Сначала рождается эмбрион звука. Потом он становится графической линией, своего рода звуковой феерией. Положим, музыкой Шнитке. Видите, вот это стаккато. Клавиши не выдерживают и взлетают.
Он вел пальцем по странице альбома, и Мадина не отрываясь следила за движением его пальца – длинного, крепкого и широкого в суставах. Почему-то это движение действовало на нее так завораживающе, что она не очень замечала даже сами картинки.
– И музыка взлетает вслед за клавишами, – тем временем продолжал он. – Сначала в виде бабочки. Потом она превращается в воздушного змея. Потом проныривает в ухо и через