Любушка-голубушка. Елена Арсеньева
Читать онлайн книгу.
он, понятно, был убежден, что Люба к нему неровно дышит. Она-то его просто жалела, а Николаша верил в дурацкую премудрость: жалеет – значит, любит, любит – значит, кормит. И тащился с этими своими пятаками, а то и с пустыми руками к Любе каждый день – через день. Единственные передыхи выпадали, когда Николаша впадал в запой, ну а в запой он впадал всерьез и надолго, порой неделю потом замертво лежал, только это и спасало бизнес Степы, которому вдарила моча в голову подрядить такую жалостливую продавщицу.
Короче, этот самый Николаша, в очередной раз воскресший из мертвых, торчал у прилавка, когда появился Капитонов.
Говяжья девчонка Света (понятно, да, что так называют тех, кто только на говядине специализируется? К ней одни татары ходят, им же свинину вкушать Аллах не велел! Евреи тоже около говяжьих девчонок тусуются, но им больше нравится Фая – она бывшая библиотекарша, интеллигенция, так сказать, а их кошерным мясом не корми, только дай с интеллигенцией пообщаться, а Светка не про них – она русская, это раз, простая, как русская печь, продавец и дочь продавцов – это два) как раз ляпнула, с отвращением глядя на запухшую Николашину морду:
– Да на тебя смотреть-то противно, а Любка с тобой еще шуры-муры разводит. Как ты можешь?! – это уже к Любе. – Послала бы его… сама знаешь куда. Вот долюбезничаешься – появится санэпидстанция, мало не покажется, что такую грязь привечаешь.
– Сама ты грязь, – обиделся Николаша. – Я в августе купался на Гребном канале!
На Гребном канале – это значит, что он, родимый, в Волге-матушке купался. В августе, главное! А на дворе уж октябрь! Тут бы Любе брезгливо отдернуться, а она плечами пожала и говорит Свете:
– Ну, знаешь, всякое может в жизни случиться. От сумы да от тюрьмы не зарекайся.
И как накликала, потому что в этот миг на нее коршуном налетел Капитонов.
Николаша испарился. Капитонов только руку протянул, чтобы его схватить, как он исчез. Ну вот натурально – был человек, и нет человека. Только ветер по мясному отделу пронесся, и Капитонов с удивлением сжимал и разжимал руку, которая вроде бы должна была вцепиться в Николашин видавший виды куртец, но почему-то оказалась пустой.
Вскинул бешеные глаза на Любу:
– Что это вы нищенство поощряете?! Почему с бомжом болтаете?! У вас мясо на прилавке, а вы тут грязь разводите!
– А он бомж?! – хлопнула глазами Люба. – Что вы говорите?! Я его впервые вижу. Он хотел мяса купить, да вспомнил, что деньги забыл, вот и побежал за ними. Я и не знала, что он нищий. Я его впервые вижу, честное слово.
Капитонов озадачился. Он привык, что эта тетка всегда тише воды ниже травы… заискивающе улыбается, краснеет, трепещет. А тут такая наглость.
– Как это впервые? – спросил растерянно. – Да я сам его сто раз на рынке видел, он то возле одних ворот, то возле других попрошайничает.
– А я нет, – пожала плечами Люба. – Я вообще, кроме мяса и своих покупателей, ничего и никого не замечаю.
– А вы знали, что он бомж? – повернулся