Женщины, кот и собака. Мария Метлицкая
Читать онлайн книгу.
рассохлась – ее требовалось подлатать, замазать щели и побелить. Но… Заниматься всем этим «хозяйством», как раздраженно называл дачу отец, никому не хотелось.
Приезжали в субботу, а уже в воскресенье утром родители начинали торопливо и нервно собираться в Москву.
А ему – ему хотелось остаться! За участком было огромное футбольное поле и большое костровище – там собиралась дачная молодежь. Гоняли в футбол, разжигали огромный костер, пекли картошку, пели песни, гомонили, смеялись – до рассвета, до самого утра. Расходились по домам только часам к пяти.
Алексей тоскливо поглядывал на честную компанию и тяжело и обреченно вздыхал – он не был ни с кем знаком, так получилось.
А подойти к ребятам смелости не хватало – робел.
С дачи Алексей всегда уезжал с сожалением и какой-то легкой и непонятной ему грустью. Словно опять не оправдались надежды – какие, правда, он не совсем понимал.
Так продолжалось три года. До самого рождения Тёпы.
Пока мать ходила беременная, Алексей нервничал. Конечно, ему хотелось брата.
Алексей рисовал себе мысленно, как он защищает его во дворе и в школе, как учит собирать металлический конструктор – грузовики и подъемный кран.
Как читает брату книжки – свои любимые, разумеется.
Про рождение девчонки, сестры, Алексей и не думал. С девчонками ему было все непонятно. Совсем непонятно. Да и несолидно как-то – сестра!
Нет, «брат» звучит лучше! Да и что делать с девчонками? Он решительно этого не понимал. Глупость какая-то: куклы, пластмассовая посудка, бантики, рюшечки…
Алексей наблюдал за девчонками во дворе: сидят, дурочки, крошат в кастрюльки подорожник, помешивают ложечкой, а потом суют пластмассовой уродице в рот и еще приговаривают: «Кушай, Ира! А то отлуплю!»
Или на нитку нанизывают ягоды рябины, а потом хвалятся, чьи бусы лучше. Чушь какая!
Сплетничают, хихикают, хвастаются и вечно чего-то придумывают! Интриганки!
Всякие глупости, честное слово!
Что ему делать с сестрой? Нет, ерунда получается! Пусть будет брат!
Отец отвез маму в роддом в самом начале марта. Она почему-то странно прощалась с ним, будто уезжала навсегда. Плакала, прижимала его к себе и все время повторяла, чтобы он «был человеком».
Она часто шутила: «Баранкин, будь человеком!»
Был такой мультик. Но тогда она говорила серьезно, безо всяких шуток – так ему показалось.
Наконец отец оторвал ее от сына и, обняв за плечи, осторожно и нежно вывел за дверь.
У двери мать снова метнулась к сыну:
– Лешечка! – закричала она. – Суп в холодильнике, а тушеное мясо на балконе!
– Знаю, мам! – буркнул Алексей. – Ты мне уж сто раз говорила!
Мать разрыдалась, и отец даже прикрикнул на нее, что случалось совсем редко.
Мать положили, отец уехал на службу и каждый час звонил ему: «Лешка, ты как?»
Вечером, после работы, отец пришел хмурый и раздраженный. Ужинать отказался – не хочу.
Курил