Интервенция против мировой революции. Разведывательная предыстория «Северной экспедиции» Антанты (1917—1918 гг.). Андрей Иванов
Читать онлайн книгу.Вместе с тем, в условиях революции и гражданской войны гарантировать это достаточно сложно, и от лица народа вполне может действовать как раз оппозиция142.
В свете данных обстоятельств общая логика международного права позволяет считать, иностранное государство может пользоваться «приглашением» к интервенции только в том случае, если оно поступает от признанного этим государством и местным населением режима, органа или лидера. Правда, данный подход создает нездоровую ситуацию, когда «радикальные круги внутри этнических и религиозных меньшинств» могут пойти «на эскалацию конфликтов с применением вооруженных сил в надежде на победу благодаря вмешательству иностранных миротворческих сил»143.
Как бы то ни было, европейские континентальные политики конца XIX – начала XX века имели возможность опираться в этом вопросе на историко-правовую концепцию Х. фон Роттека, согласно которой в случае распада государства на несколько борющихся самостоятельных образований, оказание военной помощи любому из них являлось абсолютно законным и приемлемым актом144.
Что касается, английских исследователей данного вопроса, то еще правовед и политический деятель сэр Р. Филлимор в своих «Комментариях по международному праву» делал недвусмысленное заключение, что государство имеет полную возможность вмешиваться во внутренние дела соседей, если его интересы оказались затронуты прямо или косвенно. При этом с его точки зрения, ни одно государство не имело право устанавливать у себя политический режим, открыто враждебный правительствам и народам других стран – в таком случае использование против этого государства военной силы было совершенно необходимо. Помимо этого, интервенция считалась оправданной для воспрепятствования осуществлению каким-либо государством территориальных захватов и расширения границ145. Причем ряд британских писателей рассматриваемой эпохи даже полагали, что европейские державы в отношениях с азиатскими народами должны пользоваться исключительно «языком силы», так как последние иных аргументов не понимают.
Получалось, что до принятия Устава ООН в случае начала открытой вооруженной борьбы в какой-либо стране, другие государства имели полное право вмешиваться в нее, поддерживая одну из сторон практически любыми средствами. Если же речь шла о ранних стадиях конфликта, когда восстания и партизанская борьба еще не превратились в полномасштабную Гражданскую войну, а законное правительство обладало реальной властью, «приглашение» все же считалось необходимым. Иными словами, легитимность интервенции зависела от масштаба конфликта, числа жертв и динамики эскалации146. Как ни странно, аргументы такого рода до сих пор используются в общественно-политических и правовых дискуссиях, и оправданность «гуманитарных интервенций» часто связывается именно с числом
142
Wippman D. Military Intervention, Regional Organizations and Home-State Consent. // Duke Journal of Comparative & International Law. 1996. Vol. 7. №1. P. 212.
143
Цит. по: Бокерия С. А., Петрович-Белкин О. К. К вопросу о гуманитарной интервенции в начале XXI века. // Власть. 2013. №3. С. 171.
144
См.: von Rotteck H. Das Recht der Einmischung in die inneren Angelegenheiten eines fremden Staates vom vernunftrechtlichen, historischen und politischen Standpunkte erörtert. Freiburg, 1845. P. 10—47.
145
См.: Phillimore R. Commentaries upon International Law. Vol. 1. Philadelphia, 1854. P. 433—483.
146
Le Mon C.J. Unilateral Intervention by Invitation in Civil Wars: The Effective Control Test Tested. // New York University Journal of International Law and Politics. 2003. Vol. 35. №3. P. 744—748.