Хороший, плохой, пушистый. Том Кокс
Читать онлайн книгу.
для всякой дикой живности. В мой тоже заглядывают курочки и мунтжаки, но я так и не сумел наладить с ними отношения, а мать с отцом водят дружбу с рыбами, лягушками, жабами, дроздами и дятлами. Дня не проходит, чтобы мать не прислала мне сообщения о новых эпизодах общения с дикой природой. Иногда действие не ограничивалось территорией рядом с домом: «Наш телефон беспрестанно звонит, но нас никто не вызывает. В нем полно муравьев».
Недавно я заглянул к родителям, и отец отвел меня в сторону:
– Том, могу я с тобой поговорить?
Если отец спрашивает: «Том, могу я с тобой поговорить?», это означает:
а) хочет узнать, подал ли я налоговую декларацию;
б) подготовил ли машину к зиме;
в) решил предостеречь, чтобы, выходя из дома, я опасался всяких ненормальных и психов.
Но на сей раз повестка дня оказалась иной. Отец вывел меня в кладовую и показал на полку, где лежала садовая обувь – отдельные образцы сохранились еще с 1946 года.
– В моем ботинке поселилась жаба, – сообщил он.
Я наклонился и заглянул в его садовые шлепанцы, те самые, без застежек, в которых вопреки предостережениям моей матери отец пятнадцать месяцев назад полез под проливным дождем подрезать деревья и сломал спину. Да, точно: в левом уютно устроилась маленькая зеленовато-коричневая жаба. Она выглядела вполне довольно, я бы сказал, самоуверенно. К мыску была приклеена бумажка со словами: «Там жаба!»
– Написал, чтобы случайно не забыть и не попытаться обуть их, – объяснил отец.
Мы прогулялись по саду, и отец показал мне недавно выращенные цукини. Одним из них он особенно гордился из-за его выгнутой формы. Затем – сеть на пруду, которую установил, чтобы его японских карпов не таскала вороватая цапля.
– Совершеннейшая негодяйка. Даже теперь не может успокоиться, все ходит и ходит.
На прошлой неделе цапля поймала его любимую рыбу по кличке Финн и бросила с высоты ее бездыханное тело. Заметив нарисованные мелом контуры карпа там, где он упал на плитки возле пруда, я понял, что отец тяжело переживает потерю, и не нашел нужных слов утешения.
– Он теперь в лучшем месте.
– Что? В земле под кустом кордилины твоей матери?
– Нет, я имел в виду, на рыбьих небесах, или что там у них есть.
Мы направились к сараю.
– Здесь еще одна жаба, обосновалась на куче компоста. Я накрываю ее одеялом, а на ночь подтыкаю со всех сторон. Ты починил навес над летним садом? Не лазай сам, так погиб Кейт Харрис и его утка Орвилл.
А позже вечером мать накормила меня потрясающе вкусной едой и повторила трижды, чтобы компенсировать то, что я в последнее время к ним редко приезжал. Отец тем временем рассказывал о писателе Мартине Эмисе, который был того же возраста, что и он, и о том, какие, благодаря разному происхождению, у них были различные в жизни возможности.
– Когда Эмису было восемь лет, он наблюдал, как его отец делится мыслями с Филиппом Ларкином[5].
Британский поэт, писатель и джазовый критик.