Terra Nipponica: Среда обитания и среда воображения. Александр Мещеряков
Читать онлайн книгу.
происходит смена дискурса власти, с помощью которого она общается со страной (вернее, с ее элитой; под государством – кокка – тогда понимался императорский двор). При этом статус антологий имел тенденцию к повышению. Показательно, что если составление «Кокинсю» было доверено мелким чиновникам – Ки-но Томонори и его брату Цураюки, то начиная с «Сюи вакасю» составление антологий доверялось только высокопоставленным чиновникам.
В докладной записке по поводу окончания работы над хроникой «Сёку нихонги» говорилось, что предназначением хроники является фиксация «хорошего» и неутаивание «дурного»[182]. Именно поэтому хроники «честно» фиксировали природные аномалии (засухи, тайфуны, наводнения, землетрясения). Кроме того, к таким «природным» аномалиям относили эпидемии и пожары (в особенности те, которые случались из-за удара молнии). Считалось, что все эти явления служат указанием на гнев Неба и иных божественных сил, указанием на то, что в правлении существуют изъяны. Это требовало принятия определенных практических и ритуальных мер. Хроника по определению фиксирует «приращиваемую» информацию, она редко сообщает о том, что стояла хорошая погода, потому что «хорошая погода» – это норма. Мы полагаем, что смена дискурса, осуществляемого от имени государя, свидетельствует не только о смене «вкусов» элиты, она могла иметь одной из причин нежелание «официально» фиксировать природные аномалии, служащие указанием на неблагополучное состояние дел в государстве и провоцирующие, таким образом, политические неурядицы и лишние хлопоты, тем более что в период Хэйан мы наблюдаем постепенную деградацию централизованного государства, потерю дееспособности власти, редукцию ее возможностей и амбиций.
Модель природы: сад. Приручение пространства
«Дикая», не преобразованная человеком природа часто воспринималась в древней Японии как источник опасностей и страхов. Море и поросшие густым лесом горы находились в непосредственном ведении синтоистских божеств, которые обладают амбивалентной природой, сопротивляются проникновению и вмешательству в подведомственное им пространство и зачастую наказывают людей за такое вмешательство. В связи с этим подъем в горы и хозяйственная деятельность там всегда подвергались серьезным ограничениям (вплоть до полного запрета находиться там). Это традиция, которая «дожила» до XX в. Морские путешествия требовали не только практических умений, но и постоянных ритуалов по усмирению морской стихии.
Такое отношение к дикой природе давало о себе знать и в эстетическом восприятии: одомашненность природной среды стала восприниматься в целом как явление более высокого эстетического порядка, чем природа дикая. В «Уцубо моногатари» высказывается такое суждение: «Дикорастущие растения малопривлекательны, но если они растут недалеко от жилищ и люди все время ухаживают за ними, то растения становятся облагороженными»[183].
Модель
Нихон коки, Энряку, 16-2-13 (797 г.).
Повесть о дупле. Уцухо моногатари/Перевод В. И. Сисаури. СПб.; М.: Петербургское востоковедение; Наталис; Рипол классик, 2004. Т. 1. С. 279–280.