Адриан Моул: Годы капуччино. Сью Таунсенд
Читать онлайн книгу.
лысине.
Уложив Уильяма спать, включил телевизор и узнал результаты выборов. Приятно, конечно, было посмотреть, как высокомерные и напыщенные кегли консерваторов сбиты шарами электората на кегельбане истории, но гвоздем выпуска стало появление Пандоры на балконе городской управы.
Рядом с Пандорой стоял Барри Кент и дирижировал толпой, распевавшей: «О, Пандора, мы тебя обожаем» на мотив бетховенской «Оды к радости».
Ее сходство с Эвой Перон было воистину поразительным и, по моему глубокому убеждению, вполне преднамеренным.
Я вспомнил, как в школе Пандора написала реферат о южноамериканских диктаторах и в какую ярость впала, когда получила четверку с минусом вместо обычной пятерки с плюсом. Учитель истории мистер Фагг написал на полях: «Тщательно подготовленная работа, изложенная, как обычно, блестящим стилем, но омраченная пространным и в высшей степени неуместным эссе на тему пристрастия Эвы Перон к Баленсьяге[18]».
Рози ненадолго села рядом со мной – посмотреть, как члены нового лейбористского правительства празднуют победу в Королевском фестивальном зале. В ожидании Тони с Чери победившие лейбористы весело виляли бедрами и щелкали пальцами под музыку «Дальше будет только лучше».[19]
Я заерзал от смущения, вспомнив, как папа танцевал на свадьбе тети Сьюзен в клубе тюремных надзирателей. Как только диджей (осужденный и отпущенный под честное слово) поставил песенку «Коричневый сахар» группы «Роллинг стоунз», отец вскочил на ноги и начал выписывать кренделя à lа Мик Джаггер.
Аманда, новая «жена» тети Сьюзен, стояла рядом со мной у стойки бара, заливая в себя пинту «Гинесса». Она произнесла единственную фразу: «Вот бедолага», когда отец, остервенело виляя задом, прошел мимо, колотя одной рукой воздух, а другой соблазнительно опираясь о свою тощую ляжку.
Почти такое же отвращение я ощутил, глядя на Робина Кука,[20] пытающегося попасть в ритм. Страшно даже подумать, каков он во время коитуса, где без ритма никуда. Хотя у меня имелось подозрение, что с коитусом Робин Кук давным-давно завязал. Я где-то читал, что его страсть – скаковые лошади.
Мы смотрели на отплясывающих политиков, и тут Рози сунула пальцы в рот и издала оглушительные рвотные звуки. Я счел себя обязанным защитить новое правительство и невинную радость его членов по поводу законного избрания.
– Прояви терпимость, Рози.
– Терпимость! – фыркнула она. – Терпимость – это типа для твоего говеного поколения, а не для моего. – Она еще раз фыркнула. – Если бы я была диктатором, я бы эти ё… танцы запретила для всех, кому больше восемнадцати лет.
В кадр попал Питер Мандельсон, хлопающий в ладоши на размашистый американский манер.
Рози хмыкнула:
– Во класс!
И ушла спать.
В 6.14 утра услышал, как дырявый глушитель Ивана Брейтуэйта свернул на Глициниевую аллею и остановился у нашего дома. (По всей видимости, вместе с остальной машиной. Я имею в виду – по всей
Кристобаль Баленсьяга (1895–1972) – известный испанский модельер.
Песня группы D: Ream's, которую лейбористы выбрали в качестве официальной к выборам 1997 г.
Бывший министр иностранных дел Великобритании.