…Если кто-то думает, что в первой половине двадцать второго века отроки меньше «мандражат» перед последним испытанием, значит, он мечтатель и неисправимый романтик. В широком коридоре Высшей Космической Даршаны4 будущие космические волки изо всех сил пытались «надышаться перед смертью». Будущие лоцманы, стратиги и прочие узкие специалисты переживали каждый на свой лад.

      Кто-то пялился в «записушку». Иные, возведя очи горе, пытались вспомнить то, чего сроду и не знали. Несколько человек, стоя у высокого стрельчатого окна, волновались не менее других, хотя и были внешне невозмутимы, как Старейшины на Высшем Совете.

      Дверь зала открылась, и в коридор, вытирая со лба испарину, быстро вышел рослый парень. Притворив за собой дверь, он оглянулся.

      – Нарад! – окликнул его от дальнего окна крепкий юноша с лицом характерного восточного типа. – Иди сюда!

      – Нарад, как? – схватил его за рукав Бореан, худощавый смуглый студент.

      Неуспевающих в Даршане не могло быть по определению, но этот постоянно балансировал на грани отчисления. Талантлив был, собака, потому и прощалось ему многое. Но и ленив – это что-то!

      – Вроде, нормально, – пожал плечами Нарад и направился к тому, который его окликнул.

      – Привет, Акара! – он пожал протянутую руку и устроился рядом, прислонившись к массивному подоконнику.

      – Как? – задал дежурный вопрос его вечный друг и соперник.

      – Да нормально, – снова пожал плечами тот.

      – Что попалось?

      – Основы «Правды Глубокого Космоса».

      – И как?

      – Да, нормально, – досадливо поморщился Нарад. – Зря, что ли, пять лет эти премудрости долбили?

      – Тоже верно. К Последнему Испытанию готов? – как бы между прочим поинтересовался Акара.

      – Сам-то как думаешь?

      Да, именно к Последнему и именно