Старый дом. Всеволод Соловьев
Читать онлайн книгу.
историей имени, и крепостной раб невольно, в общем порыве обнялись как братья.
III. Птичка
Когда Борис вошел в столовую, его невестки еще там не было. Но стол уже был сервирован на два куверта, и два почтенного вида официанта, обшитые позументами с вытесненными на них гербами, бережно держали блюда, прикрытые серебряными крышками, из-под которых пробивался пар, приятно щекотавший обоняние. При входе Бориса лица этих официантов вдруг оживились. Оба они, будто сговорившись, быстро поставили блюда на стол и кинулись к Борису, ловя и целуя его руки.
– Борис Сергеич, слава тебе, Господи, дождались мы тебя, сударь! В добром ли здоровье?! – радостно говорили они.
В это время из соседней комнаты донесся голосок молодой хозяйки. Официанты отбежали от Бориса, снова каждый бережно поднял свое блюдо и вытянулся в струнку. Катрин вошла в столовую уже в новом, еще более изящном туалете.
– Надеюсь, я не заставила тебя ждать, Борис, я очень спешила переодеться, помня, что ты голоден. Мы никогда так рано не завтракаем. Подавайте! – обратилась она к официантам, присаживаясь у стола.
Крышки с блюд были сняты. Произведения горбатовского повара, искусство которого было известно всему Петербургу того времени, появились во всей своей привлекательности, способной возбудить аппетит даже в сытом человеке. А между тем Борис мало обращал внимания на эти чудеса кулинарного искусства.
Катрин заметила это.
– Что же это значит? – сказала она. – Ты почти ничего не кушаешь.
Она пристально на него взглянула.
– Да у тебя совсем расстроенное лицо?!
– Невеселую новость я здесь встретил, – тихо отвечал он. – Степаныч скончался… и никто и не известил меня об этом…
– Кто же это теперь поспешил огорчить тебя – наверное, Степан?
– Да, он все рассказал мне.
– Ты как будто упрекаешь, что мы не известили; но это было решено еще в Горбатовском на общем совете, mon père и ma mère так решили. Зачем было тебя тревожить! Хотя я, право, изумляюсь такому твоему огорчению, которое даже лишает аппетита… Ведь он был очень стар, ваш карлик, и потом, ведь он же тебе не отец, не брат, он был только слуга. Право, это изумительно! Вы все… и mon père… и ma mère тоже…
Борис с изумлением глядел на нее. Она продолжала.
– Этот ваш карлик просто отравил мне целое лето! Он был такой несносный, иногда даже груб. Да, серьезно, он просто мне дерзости делал! А за ним ухаживали, как за большим барином. А когда умер, так ведь это такой мрак во всем доме сделался… ни с кем слова сказать нельзя было, даже Владимир, несмотря на все свое благоразумие, заразился общим настроением. Я не знала, куда мне деваться… и, главным образом, вследствие этого поторопила наш приезд сюда.
– Тебе, пожалуй, простительно, Катрин, изумляться отношению нашего семейства к этому человеку, но все же ведь ты знаешь, кем он был и для отца, и для матери, и для нас.
– Знаю, рассказывали мне разные истории, приключения этого карлика. Но, насколько я понимаю, он всегда только