Красный сфинкс. Книга вторая. Геннадий Прашкевич
Читать онлайн книгу.
понадобился весь его немалый литературный и политический дар, чтобы хотя бы обрисовать проблему.
«В предстоящем полете Андрей не видел сложности: самолет приблизится к блиндажу с урановым контейнером, электронное устройство приведет КЧК в готовность выдать поток тауприм. Магнитная бутыль «откупорится» в тот момент, когда радиолуч, посланный с самолета, отразится от уранового заряда контейнера. Добрый джинн – тауприм выскочит из бутылки и превратит злого джинна – уран – в безобидный свинец. Эти операции будут автоматически повторены при прохождении над вторым контейнером, изображающим «водородную бомбу». Заключенная в ее заряде потенциальная энергия взрыва будет локализована. Дейтерий станет инертным гелием. Все это произойдет на шестисоткилометровой трассе полигона в несколько минут…»
«Просто смешно, – писал Шпанов, – как мало Андрей знает о собственном теле по сравнению с тем, как точно его знание металлического чудовища. – (Речь идет о самолете нового типа, – Г. П.) – Тупорылый, со скошенным лбом, «МАК» некрасив. Едва намеченные, словно недоразвитые, отростки крыльев не внушают доверия. Трудно представить, что на этих тонких, как бритва, плавниках на грани атмосферы может держаться самолет. Глаз летчика, десятилетиями воспитывавшийся на стройности плавных форм, с неудовольствием задерживается на всем угловатом, что торчит из корпуса «МАКа». Профили крыла, элеронов, хвостового оперения кажутся повернутыми задом наперед. Их обрубленные консоли возбуждают сомнение в естественности конструкции, смахивающей на человека со ступнями, повернутыми пальцами назад. Летчик не сразу свыкается с тем, что аэродинамика гиперзвукового полета за пределами плотной атмосферы опрокинула традиционные представления от устойчивости и управляемости. Угловатый подфюзеляжный киль окончательно лишает машину привычной стройности. Куцая стальная лыжа, не подобранная внутрь фюзеляжа, торчит, как хвост доисторического ящера, возвращает мысль в глубину веков. Лыжи, необходимые далеким предкам «МАКа» чтобы, не капотируя, ползать по земле, и потом отмершие из-за полной ненужности, вдруг снова стали нужны, как внезапно отросший атавистический придаток. Старики помнят пращура «МАКа» «Авро», бегавшего по аэродрому с выставленной впереди антикапотажной лыжей, похожей на неуклюжий суповой черпак…»
К сожалению, не всегда дерзость Шпанова была, скажем так, оправдана.
Я помню, с каким изумлением вчитывался в странички повести «Старая тетрадь».
«Люлька отделилась от корабля – (речь идет о дирижабле, зависшем в воздухе в районе Северного полюса, – Г. П.) – и, слабо вздрагивая, углубилась в гущу тумана. Я не ощущал ни холода, ни сырости. Туман как туман. Как в Лондоне или в Осло. Прошло около пяти минут. По скорости движения люльки я полагал, что нахожусь уже на высоте не более пятидесяти метров. В этот момент я вовсе не размышлял о величественности событий, а только беспокойно следил за вибрирующим тросом, на котором висела люлька. Это довольно неприятно – спускаться