За оградой Рублевки. Александр Проханов
Читать онлайн книгу.
плюнул, кого-то дернул за волосы, и в ответ разгневанные женщины погнали его древками транспарантов, улюлюкая, загоняя обратно в Думу. Странный пузырь газа, вспухший в российской политике из таинственных тлетворных болот. Лопнет, оставив маленькую липкую воронку, лужицу слякоти и эмблему ЛДПР в виде лысого чучела сокола.
Множество партий, напоминающих эпидемии гриппа, исчезнут вместе с их экзотическими, как разноцветные жучки, лидерами. Но коммунисты останутся. Если станут подлинным авангардом несдавшегося народа. Если воспримут активные методы борьбы, от которых хрустят кости и начинает звенеть железная арматура баррикад. Если будут учиться у палестинской интифады, у антиглобалистов Америки и Европы, у своих русских великих предшественников. Молодежь может увлечься романтической мечтой о будущем Мировом Восстании, опрокидывающем манхэттенскую башню Нового мирового порядка. Интеллектуалов привлекут дискуссии, в которых вновь зазвучит «левая идея», как революционный протест против протухшего буржуазного мира, унылого конформизма, предательства и бесстыдства. Рабочий придет в партию, если она придет к рабочему, – вернется в цех, в забой, на хлебную ниву.
Пусть разгромлены три русские революции. Четвертая вызревает в недрах оскорбленного, убиваемого народа, «готового на муки, на подвиг, на смертный бой».
Вернадский в самые страшные месяцы фашистского нашествия, когда танки с крестами утюжили Смоленск, Малоярославец, Волоколамск, повторял: «Ноосфера победит». Потому что ноосфера, соединяющая в себе мировое Добро, Справедливость и Красоту, есть магистральное развитие жизни – от вируса к амебе, к рыбе, Гайдару, Ельцину, и дальше – к человеку.
Пикет идет четыре часа. Невыносимое московское пекло. Люди изнемогают. В глазах малиновые пятна. Жажда, усталость. Кому-то из стариков стало плохо. Журналисты, высматривающие своими стеклянными телевизионными глазками все самое лакомое, выхватывающие своими жадными кривыми клювами кусочки сенсаций, – и те исчезают, как утомленные грифы.
Власти, чувствуя ослабление пикета, начинают акцию по выдавливанию. Змейкой бегут солдаты внутренних войск, в камуфляже и касках. Тесней сдвигается ОМОН. Идет милицейская машина с мигалкой. По обе стороны Охотного ряда медленно ползут тупоносые грузовики. Как бульдозеры, сдвигают толпу. Короткие схватки. Крики, визги, наклоненное красное знамя. Народ неохотно уходит с проезжей части к гостинице. Открывается пустое пространство улицы. Едет поливальная машина, рассыпая пышные ворохи воды, сметая сор. И вслед за ней, еще неуверенно, потом все смелей и яростней, устремляется автомобильный поток. «Мерседесы», «вольво», «ауди». Клерки, бизнесмены, разбогатевшие сутенеры, не пойманные киллеры, раскормленные эстрадные певицы, изолгавшиеся политологи, катят по своей Москве. С презрением поглядывают на узенькую красную ленточку пикета, отороченную черной бахромой ОМОНа.
В Думе принят еще один буржуазный закон, в согласии с которым все так же