…Чужак явился в тот же день, к вечеру. Молча, шагнул через порог, окинул пронзительным взглядом женщин и уперся в серые глаза Славеня.

      – Вернулся, значит?

      Кузнец оценивающе оглядел неприятного гостя и усмехнулся:

      – А здороваться тебя не учили?

      – Ты и так здоров, чего тебе лишнего желать? Дело у меня к тебе.

      – Дело, говоришь? Ну да, без дела только друзья в дом приходят, а в друзьях ты у меня сроду не числился. Так чего тебе надо? Может, за дочкой пришел?

      У Яси, прятавшейся за спиной Атея, сердце упало: что это отец говорит, неужели спасовал перед Чужаком?

      – Дочка твоя мне без надобности – баб на деревне хватает: и в огороде помочь, и ночь скоротать. Я об избушке толкую, той, в которой родители твои жили. Мне Поляна поселиться в ней разрешила, а теперь что – прочь прогоните? Молодых в ней поселите?

      – Ой, батюшка, нет! – Яся выглянула из-за плеча Атея.– Я в тот дом никогда жить не пойду: там Синюшку убили. Мы же новую избу строить собирались.

      – Верно, дочка, новой семье – новое жилье. А ты – живи пока, – повернулся Славень к Чужаку.

      Гость скривил губы в улыбке:

      – Ну, вот и славненько. Заходи как-нибудь в гости, кузнец, потолкуем.

      – Не о чем нам с тобой толковать. Иди, ужо.

      Чужак еще раз стрельнул глазами в сторону Поляны и пошел вон из избы.

      – Уф! – облегченно вздохнули женщины.

      – Не нравится мне этот мужик, – заметил Атей.– Темный он какой-то.

      – Не то слово: черный. Черный колдун, – мрачно подытожил Славень.– Я эту породу людей хорошо знаю. Слишком хорошо.

      – Ладно, хватит о нем толковать! – Поляна с улыбкой подошла к мужу, понимая, какие воспоминания терзают его.– Давайте лучше вечерять. Каша в печи перетомилась. Сейчас молочка налью в кринку…

      – Не трудись, Поляна, молоко наверняка прокисло.

      – Как это прокисло, Славень? Я же только что Зорьку подоила. Где это видано, чтобы парное молоко прокисало?

      – А помнишь, мамочка, однажды так уже случалось? И тоже после прихода в дом Чужака.

      – Вот и я говорю: колдун в доме был, поэтому молоко непременно скиснуть должно.

      Поляна качнула подойник: молоко скисло.

      – Теперь понятно, почему в деревне такое безобразие творится, – Поляна вспомнила рассказы Поветихи.– Это Чужак, черный колдун виноват.

      – Нет, родная, не все так просто. Мой отец был колдуном, да и меня этим «даром» наградил. Однако таких бед от колдунов не бывает. Тут что-то другое скрывается. И я непременно разберусь, что именно.

      – Но теперь у тебя нет прежней силы. И у меня – тоже, – огорченно промолвила Поляна.

      – Колдовской силы нет, но человеческая – осталась. Значит, мы не только