Как птица, не познавшая гнезда,

      Пойду тебя, любимая, искать.

      Тебя найду, возможно, и тогда

      Смогу хотя бы взглядом обласкать.

      Покину ради этого свой дом:

      Ведь где-то ты живешь, и я туда,

      Возможно, что приду, чтобы вдвоем

      С тобой бывать хотя бы иногда.1

      Вернулось лето мягкой силой:

      Еще не жарко, но тепло.

      Поцеловать бы губы милой

      С такой же мягкой, теплой силой —

      Ее ведь время запасло!

      Поторопился я о лете…

      Вот так как скажешь наперед,

      И всё, как будто по примете,

      Уже совсем не так идет.

      Куда исчезло солнце? Тучи

      Закрыли небо. Дождь идет.

      Посмотришь, даже дуб – плакучий:

      Как будто плачет наперед.

      А может, всё не так уж скверно?

      Ведь если глянуть наперед,

      Сказать мы сможем достоверно:

      Как всё, и этот дождь пройдет!

      Не знаю, почему, но, хоть убей, не спится.

      Хоть вовсе не ложись: уже совсем светло.

      Фантазия к тебе летит как будто птица,

      Но, долетев, снаружи бьется о стекло.

      Пойду грузить машину: поеду, пусть и рано.

      Ворочаться в постели – бессмыслица уже…

      Так грустно одному на краешке дивана:

      Забытый пограничник на дальнем рубеже.

      Всё в тумане. Холод – лютый.

      Всё скукожилось и спит.

      Только Паша пресловутый

      По газону тарахтит.

      Косит, чуть печален взглядом,

      Но с улыбкой на губах:

      Представляет, будто рядом

      Та, что в сердце и в мечтах.

      То есть ты: любовь и сила.

      Ты: прекрасная во всем,

      Что бы ты ни говорила!

      Паша косит под дождем…

      Час бежит. Часы проходят.

      Сердцу неспокойно, плохо:

      Ни покоя не находит

      С облегчением от вздоха,

      Ни причины дальше злиться —

      Да и злость ли бушевала?

      Разве злыдня не сестрица,

      Хоть и злыдне зло сказала?

      Всё у нас в любви безумно,

      Даже прямо по-злодейски:

      Поцелуи остроумно

      Ядом смазаны индейским.

      Правда, сладок яд почище

      Тех амброзии с нектаром,

      За которыми ручищи

      Тянут боги – и недаром!

      Раз глотнешь – душа пропала.

      Два – за уши не оттянешь.

      Вот и хочется к началу,

      И буянишь, и буянишь!

      Виновата ль злыдня в этом?

      Виноват ли злыдня тоже?

      Оба – нет по всем приметам:

      Даже