Золотая Звезда. Павел Саксонов
Читать онлайн книгу.
колониальным законам – краже чужой собственности разнесутся повсеместно и обернутся серьезными препятствиями. Но с другой, он радовался промедлению: оно насыщало его обществом женщины, которую в Вилькабамбе он мог потерять навсегда – согласно уже не колониальным, а имперским законам, считавшим любую незамужнюю женщину собственностью Инки. А Корикойлюр была незамужней. Еще в юности она осталась вдовой и распоряжаться собой не имела права.
Дон Пабло, давая лошади облегчение и потому идя пешком, смотрел снизу-вверх на сидевшую в седле женщину и уже не сомневался, что пропал навсегда. Когда-то он зло, в том числе и в стихах, высмеивал тех, кто говорил о любви с первого взгляда. Теперь же он сам влюбился, да так, что голова шла кругом. Он смотрел и смотрел на Корикойлюр и не мог насмотреться. Краснел и бледнел и зло, но уже о самом себе, думал: «Чем же я, скотина этакая, отличаюсь от того верзилы, который хотел изнасиловать Звездочку, если я сам хочу ее так, что прямо сейчас повалил бы на землю и взял с таким восторгом, что просто неописуемо?» В свою очередь, Корикойлюр, чувствуя на себе восторженные взгляды, искоса, сверху-вниз, посматривала на дона Пабло, но ни по ее лицу, ни по ее глазам невозможно было понять, о чем она думала. Ее лицо оставалось невозмутимым, а в глазах не отражалось ничего – из них исчезли чувства: страх, любопытство, сомнения. Эта пустота, абсолютная так же, насколько пусто в межзвездном пространстве, смущала и пугала дона Пабло больше, чем всё, что происходило с ним самим. Больше, чем возможность погони. Больше, чем окончание пути, когда, возможно, с Корикойлюр придется расстаться навек. Он пытался проникнуть сквозь эту невозмутимость, пытался поймать и удержать взгляд женщины, но ничего не получалось. Тогда, чтобы сердце не разорвалось, он начинал болтать о всякой ерунде. Корикойлюр слушала, отвечала, сама рассказывала о том и о сём, но пустота в ее глазах оставалась прежней.
Дорога проходила через поселки. От греха подальше их приходилось огибать, а на ночь дон Пабло выбирал места в стороне от дороги, разводил, если было из чего, костер, делил на ужин сушеное мясо, а потом, когда Корикойлюр, завернувшись в его собственный плащ, засыпала, долго смотрел на ее лицо, надеясь, что хотя бы во сне на нем появятся какие-нибудь чувства. Но и во сне оно оставалось пугающе бесстрастным. Возможно, Корикойлюр вообще не видела никаких снов. А если и видела, то были они такими, что ничего не затрагивали – спокойными или бессмысленными, бесчувственными. Однажды дон Пабло попробовал о них расспросить, но Корикойлюр ответила, что сны не запоминает. То есть сниться-то они ей снятся… наверное, но она ничего о них не помнит.
– Как так? – удивился дон Пабло. – Вот я, например…
– Не знаю.
– Удивительно!
– Может быть.
Эта попытка провалилась так же, как и все другие попытки проникнуть сквозь пустоту.
4
Вечером десятого дня пути, когда дорога шла уже ощутимо вниз, а в воздухе появилась несвойственная высокогорью