Стелется, плавится тело зноя.

      На сосне пожелтела от жизни хвоя.

      Заходит солнце зеленым знаменем.

      Зеленка снится убитым и раненым.

      Звезда, Земфира, зеваки, зубы…

      Зубило сбило простые звуки.

      Запретный зов сжимает губы.

      От зрелых слов трясутся руки.

      Не пора ли вникать

      В скрытый смысл за – вещания?

      Не пора ли писать

      Вновь завещание?

      Не пора ли сходить

      В сарай за вещами?

      Обожраться бы впрок

      Кислыми щами.

      Что же это опять

      Или вновь

      И не с нами?

      Забываешься снами,

      Друзьями и вами.

      А, что вы скажете сами?

      Ах, предрассветные рассудки

      Пылают, лают какие сутки,

      Преображая, предвображая, воображая

      Твои минутки,

      Твои поступки,

      Твои преступки,

      Твои проступки,

      Топча их в ступке

      До измельченности в песок,

      Покрывший пляж

      И тот мосток,

      Где ты лежишь

      И спишь,

      И нежишь

      Под шум волны

      С шипящей пеной

      Шампанских вин

      Со всей вселенной.

      В закате шустром,

      Восходе ленном

      Все так степенно,

      Противно,

      Пенно…

      За две недели

      Звонок тревожил

      Еле-еле

      Один разок,

      Когда шагала

      Через мосток,

      Когда кружился водосток,

      Круча, верча

      Листок в поток,

      Высвобождая мощный ток,

      Блуждающий в пространстве ЛОК.

      А я немел,

      А, может, глох,

      И не хватало сил на вдох.

      И я издох…

      А оставалось пару дней…

      Блуждать один

      Среди теней,

      Среди людей,

      Зверей,

      Не с ней,

      Сильней,

      Синей,

      Смелей.

      Не смей смеяться!

      Танцуй, паяцы,

      Ночных поллюций

      И революций