Я рос как вся дворовая шпана —

      Мы пили водку, пели песни ночью, —

      И не любили мы Сережку Фомина

      За то, что он всегда сосредоточен.

      Сидим раз у Сережки Фомина —

      Мы у него справляли наши встречи, —

      И вот о том, что началась война,

      Сказал нам Молотов в своей известной речи.

      В военкомате мне сказали: «Старина,

      Тебе броню дает родной завод „Компрессор”!»

      Я отказался, – а Сережку Фомина

      Спасал от армии отец его, профессор.

      Кровь лью я за тебя, моя страна,

      И все же мое сердце негодует:

      Кровь лью я за Сережку Фомина —

      А он сидит и в ус себе не дует!

      Теперь небось он ходит по кинам —

      Там хроника про нас перед сеансом, —

      Сюда б сейчас Сережку Фомина —

      Чтоб побыл он на фронте на германском!

      …Но наконец закончилась война —

      С плеч сбросили мы словно тонны груза, —

      Встречаю я Сережку Фомина —

      А он Герой Советского Союза…

      Всего лишь час дают на артобстрел —

      Всего лишь час пехоте передышки,

      Всего лишь час до самых главных дел:

      Кому – до ордена, ну, а кому – до «вышки».

      За этот час не пишем ни строки —

      Молись богам войны артиллеристам!

      Ведь мы ж не просто так – мы штрафники, —

      Нам не писать: «…считайте коммунистом».

      Перед атакой – водку, – вот мура!

      Свое отпили мы еще в гражданку.

      Поэтому мы не кричим «ура» —

      Со смертью мы играемся в молчанку.

      У штрафников один закон, один конец:

      Коли, руби фашистского бродягу,

      И если не поймаешь в грудь свинец —

      Медаль на грудь поймаешь за отвагу.

      Ты бей штыком, а лучше – бей рукой:

      Оно надежней, да оно и тише, —

      И ежели останешься живой —

      Гуляй, рванина, от рубля и выше!

      Считает