Тамада звонко постучал ножом о край хрустальной конфетницы.

      – Прошу внимания! Слово матери жениха.

      Взволнованная женщина закончила тост необычным пожеланием: «Дети мои! Живите в счастье и любви, такой, какой была у тети Домны и дяди Романа. Горько!»

      Десятки рук дружно захлопали в ладоши, какая-то женщина одобрительно улыбнулась, выкрикнув невесте: «Катя, признайся, ты на Домнину фату желание загадывала? Вон как влюблено Андрей на тебя смотрит! Горько! Горько!»

      Любуясь красотой невесты, я вспомнил, как двадцать лет назад принимал кричащий комочек из рук батюшки после купания в крещенской купели. Катя моя крестная дочь.

      Утром следующего дня после похмельной стопки я спросил у матери невесты, моей кумы и давнишней подруги семьи: «Домна и Роман – кто они? И что за фата, на которую загадывают желание невесты?»

      Кума усмехнулась и не спеша начала свой рассказ:

      Они наши местные Ромео и Джульетта. Дядя Роман мой дальний родственник.

      Еще до войны в него влюбились две красавицы-одноклассницы Доменика и Татьяна. Дед Доменики был словаком, в первую мировую в русский плен попал, да так и остался в России. В поселке его внучку Домной называли. Любовь Доменики разбудила у парня ответное чувство. А Таня продолжала любить Романа. Всю жизнь она боролась за любовь, и однажды заняла место соперницы.

      Многие парни Домны добивались. С некоторыми зарвавшимися женихами Роман по-мужски разговаривал. Настоящий мужской поступок – это прививка женской любви на всю жизнь.

      А дальше, как в киноромане. Весной сорок первого влюбленные решили пожениться. Свадьбу назначили на конец июня. Не было в поселке более счастливой пары. Мои родители говорили, что они часами смотрели друг на друга, забыв об остальном мире. Доменика сшила свадебное платье и перед зеркалом бесконечно примеряла фату. Как и любой невесте, в свой главный день ей хотелось быть самой красивой из женщин.

      Но не довелось молодым ступить на свадебный рушник. Война на него стала пыльным сапогом. На проводах завыла Домна страшным голосом. Бабы силой оторвали ее от любимого. Сняла Доменика с груди медальон и повесила на шею Романа: «Не снимай его. Он заговоренный на жизнь. Ничего с тобой не случится. Меня не забывай, обязательно разыщи после войны. Придет время и ты еще увидишь меня в фате».

      Через месяц Домну вместе с другими женщинами поселка направили под Харьков для рытья окопов. Крестатая свора самолетов разбомбила колонну работниц. Спаслись лишь несколько женщин. Одна из них видела лежащую на дороге Домну с рассеченным животом в огромной луже крови. А потом были оккупация и бесконечные сражения за наш поселок. В одном из боев хату родителей Романа уничтожил из пушки немецкий танк. А мать Домны в сорок втором пошла зимой на менку в Полтавщину, и не вернулась. Замерзла в пути.

      Осенью