Над Предтечею – снег искристый.

      На кресте золочённом тает.

      Словно слёзы самой Пречистой,

      Капли с купола вниз стекают.

      Я ладони под них подставлю

      И лицо – как Любви навстречу:

      Тает снег, на морозе – тает,

      Освящённый крестом Предтечи!

      Кто-то, обняв меня за плечи,

      Охнет: «Мокрая – на морозе?!

      Или плакала?“ – „Да, – отвечу, —

      Это – слёзы. Пречистой слёзы.»

      Я слезами её умылась,

      Словно душу саму омыла!

      В храме долго потом молилась,

      Об одном лишь её молила:

      «Защити чистотою новой

      Город мой ото всех напастей!

      Будет он под твоим Покровом —

      Жить в нём люди почтут за счастье.

      Защити стариков, младенцев,

      Молодых, пожилых и юных,

      Чтобы в каждом раскрылось сердце,

      Чтобы не было лиц угрюмых.

      Защити все его строенья,

      Все деревья, животных, травы:

      Сотворения и творенья —

      Все под Богом, Единым, Правым.»

      Я стояла под ясным светом.

      Истекал он с очей Пречистой.

      Знаю: был он её ответом!

      Снег над Керчью кружит…

      Искристый!..

      Ты по народностям – столица,

      Моя любимая столица.

      Моя скромнейшая столица на Земле!

      Мой древний город – словно птица:

      Она пролив обнять стремится

      И взмыть, неся свою свободу на крыле.

      А кто тебя не понимает,

      Тебя провинцией считает.

      Пренебрежительных усмешек не тая,

      Они в столицы улетают

      И в толпах там бесследно тают.

      Мы их жалеем и прощаем – ты, да я.

      Моя Боспорская столица,

      Я так люблю тобой гордиться!

      Тем, что живу с тобою общею судьбой.

      Мой город-птица – Феникс-птица:

      Сжигая перья, возродится!

      И даже в три тысячелетья – молодой.

      Неоткрытою планетой,

      Как в иных мирах,

      Существует город этот

      На семи ветрах.

      Он свои раскинул крылья,

      Словно белый птах,

      Что кружится над проливом

      На семи ветрах.

      Здесь