Но алкоголь – это злой господин с предательским умыслом. Сидит в засаде и готовит новое нападение. Ждет момента, когда между алкоголиком и «той, которая рядом» вновь возникнет доверие. Когда ослабнет бдительность. Он ударит, когда все беззащитны, не готовы к удару. И ударит немилосердно и жестоко.

      Жизнь в семье, где один из партнеров алкоголик, похожа на прогулку по только что замерзшему пруду. Никогда точно не знаешь, выдержит ли лед. Сделав несколько шагов и не провалившись, думаешь, авось, пронесет. А потом – случайно наступаешь на тонкий лед и через долю секунды оказываешься в чертовски холодной воде. Проваливаешься под лед и тянешь за собой скатерть со стола, накрытого к завтраку, коляску со спящим ребенком, бельевую корзину, игрушки, няню и мальчика из садика, маленького школьника, и все это исчезнет в бесконечно глубокой ледяной воде, черной, как сама преисподняя.

      Только мелкие пузырьки на поверхности дадут знать, что еще десять минут назад здесь была почти нормальная семья. Семья, которая только-только обретала надежду. Семья, у которой никогда не было такого же шанса, что у других.

      6

      И как это я могла согласиться с ролью в столь плохом сценарии? Кто в этом виноват? Я часто задавала себе этот вопрос. Сидела, кормила грудью и плакала. Я смотрела в младенческие глаза ничего не подозревающей Миранды, на ее ручки, сжимающие мою грудь, и посылала богу, имени которого не знала, тысячи молитв, касающихся всевозможных вещей. В любом случае мне было нехорошо.

      Рихард занимался клубом, как обычно, окунувшись в хорошо знакомую рутину пьяных пятничных вечеров. Я не выносила его сборы в клуб. Его пятничную напряженность. Он не мог дождаться встречи со своей любовницей «Black Label», я это видела. Бегал по квартире, переодевал брюки, другие туфли. Искал гель для волос, чтобы держалась прическа. Отшвыривал один пиджак и брал другой. За ним шлейфом, по полу тянулись носки, трусы-слипы, портмоне, мобильные телефоны. Скомканные квитанции такси. Стаканы с выветрившимися