Литерный поезд генералиссимуса. Евгений Сухов
Читать онлайн книгу.
командировка.
За спиной Храпова был ранцевый советский всеволновой приемник. В отличие от немецких он был побольше и потяжелее, но мало чем уступал по техническим характеристикам. Так что в последние месяцы советские конструкторы сильно преуспели в радиоделе.
– Я тут прошел по окрестностям, но никого из группы не увидел. Наверное, они уже ушли из этого района.
– Скоро светать начнет, – скрывая раздражение, произнес Михаил Свиридов.
В этой командировке как-то сразу все пошло не так.
Неладное началось еще на взлетном поле, когда ведущий самолет принялся буксировать планер. Канат, зацепившись о торчавший из земли крюк, тотчас порвался, и запланированный вылет пришлось перенести еще на полтора часа, чтобы уладить недостатки. Уже пролетая над линией фронта, их самолет в нагромождении туч сумели разглядеть русские зенитчики и нещадно принялись обстреливать. Так что от близких разрывов его так сильно трясло, как если бы он угодил в какую-то внепогожую турбулентность. А далее, уже подлетая к месту десантирования, пришлось огибать грозовое облако, которое просто кишело сверкающими молниями. А венцом злоключений стало то, что при десантировании ветер расшвырял группу на несколько километров, не дав возможности встретиться.
– Начнет, – согласился радист.
– Чего стоишь? Иди в лесок и распаковывай рацию, нужно передать радиосообщение в центр.
Было около двух часов ночи, когда сторож Михалыч, закинув карабин на плечо, вышел из будки, чтобы выкурить «козью ножку». Так он поступал всегда, когда его клонило ко сну, а так как ночи были длинные, то выходил он довольно часто.
Выкуренный самосад обычно заряжал его бодростью, и Михалыч вновь топал по установленному маршруту: сначала обходил по периметру продовольственный склад, растянувшийся на трех гектарах, затем шел вдоль деревянного забора, огораживающего территорию, и возвращался к сторожевой будке.
В этот раз все было обычно, ну, может быть, ночь немного потемнее, чем в прошлые дни, – небо заволокло тучами, через которые скупо пробивался лунный свет, но погода всецело соответствовала середине лета: днем донимал зной, а вечерами допекала духота.
Дотопав до скамейки, устроенной у самого входа на склад, он не без удовольствия вытянул старые натруженные ноги и, в предвкушении от сладости ядреного табачка, привычно и умело скрутил самокрутку. Вдохнул широкими ноздрями табачный дух и аккуратно, стараясь не просыпать даже крошки, с противоположного конца «козьей ножки» свернул бумагу, после чего запалил ее огоньком от трофейной зажигалки.
Этот момент был самый сладостный. Поначалу бумага горела небольшим красным огоньком, который, добравшись до табачка, раздуваемого воздухом, начинал искриться и слегка потрескивать, наполняя легкие едким дымом.
Первая затяжка подняла настроение, отогнав накатывающий сон. Михалыч хотел было вдохнуть второй раз, как вдруг услышал негромкий нарастающий