Я долго не мог заснуть на в жёсткой кормовой поперечине, отведённой мне для сна и, положив под голову ладони, смотрел на звёзды. Серебристые горошины сверкали в чёрном бархате ночи, как бесчисленные песчинки прибрежной косы в жемчуге лунного света. Они казались настолько рядом, что я пару раз невольно протянул к ним руку.

      Сон поелику сморил меня, и я уснул, предвкушая скорое знакомство с новыми обстоятельствами собственной биографии.

      Часть 4. Пробуждение

      …Меня разбудил яркий солнечный луч, скользнувший по лицу.

      – Господин Огюст, – кэп склонился надо мной, как изъеденный морскими течениями знак вопроса, – как почивали?

      – Спасибо, хорошо, – ответил я, немало удивлённый его вниманием.

      – Завтрак готов! – гаркнул один из матросов, подбегая ко мне с подносом, заполненным до краёв отменной морской всячиной. Края подноса были загнуты, чтобы при качке керамические горшочки с кушаньем не падали «за борт».

      – Спасибо… – ещё раз ответил я, стараясь скрыть удивление перед весьма странным вниманием к моей персоне.

      Я начал завтрак. Пока я ел, матрос покачивался надо мной в такт яхтенной качке, причём, горизонталь подноса при всех его движениях оставалась неизменной.

      Окончив завтрак и отпустив матроса, я огляделся. Первое, что мне показалось странным – это отсутствие старика. Я несколько раз внимательно обшарил глазами палубу, но старика действительно не было нигде… На яхте деловито совершалась обыкновенная морская работа.

      Я подошёл к капитану.

      – А где старик?

      – Какой старик, господин Огюст? – ответил кэп вопросом на вопрос.

      Я хотел продолжит дознание и вдруг запнулся. В голове мелькнула мысль о том, что роль старика в «этом спектакле на водах», судя по изменившемуся отношению команды, каким-то непонятным образом перешла ко мне. Его же самого нет и быть не может, потому что теперь есть… я.