Ляпко: «Мои аппликаторы – здоровье без лекарств». Светлана Савицкая
Читать онлайн книгу.
с запятой или многоточием. Нашумевший и скандальный уродец, целлюлитный слоник на длинных комариных ногах Дали превращается на картинах Никаса в длинноногих розовых фламинго. Яйца, украшающие усыпальницу испанского символиста, обретают в творениях Никаса вполне четкое значение многоглавости каменщиков «шалтай-болтаев». А русская женщина, получившая в устах Сальвадора имя курицы Гала, ставшая для него ВСЕМ почти на 40 лет и венчанная кистью художника титулами то королевы красоты, то Мадонны с младенцем, то ангела, разбивается в этюдах Сафронова на тысячи женских лиц – разных: красивых, пустоглазых, напряженных, расслабленных, сексуальных, надменно-печальных, а то и просто по-детски небрежно вырисованных… Он раздевает их и наряжает – кого в занавеси дождя, кого в монашеские ризы готических храмов, кого нежно баюкает на ветвях.
…Я знал, что грешница, ты прости,
но не каясь и не таясь,
Богом кто ее окрестил? Это я – Господи!
Это я!
Но Никас далеко не Дали. Он предпочитает не единственную и не неповторимую. Возможно, принцип его жизни – «перемена занятий – лучший отдых». Его молитва прежде всего – труд. Кубизм, иконопись, графика, сюр – неважно, в какой технике исполнена работа. Он выкладывается. Создается впечатление, что лица просто налипают на его жизнь, как мухи на клейкую ленту.
Его мощную энергетику можно почувствовать, если случайно коснуться плечом. Это, без всякого сомнения, человек-донор. Живительная сила души брызжет через край. Неудивительно, что Никас всегда находится в окружении кровососущих потрясающих созданий. Слоники или фламинго – неважно. Длинными тонкими хоботками они кушают художника, присасываясь со всех сторон. Его много. Невероятно много. Так много можно ли быть одному человеку? А может, он не человек, если получается «накормить пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек»?
– Каждый день – это борьба. И ты входишь в него с усталостью от ночной работы, но весь день бодр, потому что новая работа, как новый сон, дает энергию новой жизни, – говорит он.
Его мастерская поражает творческими возможностями хозяина. О ней надо бы сказать особо. Дело не в оформлении самого интерьера, хотя и он заслуживает внимания. Главное, там, на ограниченных кусочках тканей, содержащихся в багетных рамках, ему удается с легкостью как прямая линия, так и бинарная точка, как кривая, так и лента Мёбиуса. Из малой точки Никас может неожиданно развернуть пред эстетами коллажное пространство, так же как свернуть весь мир с его океанами, замками и храмами в рамку холста. Дали? Нет. Это уже Никас. Гонсалвес? Немного. Скорее, Эль Греко с элементами Мурильо. Но он может писать не хуже Рембрандта или Брюллова. И владеет потрясающей техникой портретной живописи и графики. Здесь, в мастерской, вы увидите промежуточные работы и удачные. Ключевые, как центры пересечения времен и возможностей, и пробы мыслей. Никас-символист и Никас-философ одновременно ведут какую-то постоянную борьбу с Никасом-живописцем, пейзажистом и мистиком.
Интересны