АдрастеЯ. Или Новый поход эпигонов. Иван Плахов
Читать онлайн книгу.
здравого смысла вокруг жизни, где их всё это время дожидались трусливые современники. Те, кто раньше летал, доживают свой срок с теми, кто их осуждал и клеймил, кто безвылазно сидел на краю жизни. Те, кто раньше летал, не могут жить, как прежде или сразу умереть. И они коротают оставшееся время с простецами, клеймя скоротечность жизни, которая всегда неизбежно приводит лишь к одному – к смерти.
Дмитрий Сергеевич Егоров, слесарь районного ДЭЗа, был простецом. Всю жизнь он провел в ожидании жизни, так никогда и не позволив себе по-настоящему, на широкую ногу, без оглядки пожить, всё время боялся согрешить и прогневать Бога своей гордыней.
Он соблюдал все посты, великие и малые, говел по средам и пятницам, исповедовался в неиссякаемых духовных грехах отцу-настоятелю N-ского храма в К-ках – но при этом любил выпить водки по поводу и без, называл жену дурой и часто бивал, да так сильно, что порой Прасковье Федоровне, его супруге, приходилось брать больничный на неделю-другую: иногда после мужниных «епитимий» она просто не могла ходить.
Из-за тяжелой руки Егорова детей у них не было. В первый же год супружеской жизни подвыпивший Дмитрий Сергеевич избил беременную жену. У нее случился выкидыш с обильным кровотечением, который привел к бесплодию. Супруг каялся в совершённом своему духовнику, молодому попу, только что назначенному после N-ской семинарии в N-ский приход, отцу Анатолию. Тот наложил на Егорова полугодовую епитимью в виде ежедневных двухчасовых молитв на коленях перед образом Почаевской Божьей матери, и на этом грех перед Богом был ему «прощен».
Егоров снова начал пить, как и раньше, жену снова называл дурой и попрекал, что по ее вине их семья бездетна. Всегда молчаливая и внешне бесстрастная Прасковья, работавшая уборщицей в школе на две ставки, покорно сносила побои и упреки мужа. В этом она видела свое женское предназначение: во всем потакать мужу, ведь он глава семьи, кормилец и ее заступник перед Богом и людьми.
Только один раз, на майские праздники, накануне Пасхи, когда муж ее особенно сильно избил, Прасковья пожаловалась на Егорова своему духовнику, всё тому же отцу Анатолию.
Отец Анатолий выслушал ее не без интереса, но неожиданно осудил ее поведение как греховное, мол, нельзя ябедничать на супруга, и не допустил Прасковью к пасхальному причастию. Та проплакала всю ночь, горько переживая обидную несправедливость. Наутро успокоилась, а во время утренней молитвы на нее снизошло внутреннее озарение. Прасковья поняла, что ее страдания очищают не только ее саму, но и весь окружающий мир, что она просто обязана ни в чем не перечить мужу и смиренно принимать и исполнять все его причуды. Курица не птица, баба не человек, она лишь мужнина собственность, его раба навеки, призванная в этом мире смирением спасти его душу, а через это заодно и свою.
По утрам, когда муж уходил на работу, она отмаливала свои и его грехи, в то время как Дмитрий Сергеевич, отчаянно матерясь,